Выяснилось все после обеда. Когда Аарне вошел в комнату, он увидел на лице тети суровое спокойствие.
— Так, Аарне… Завтра ты сам отнесешь этот дневник в школу и попросишь у класса извинения за свой поступок. Понятно?
Аарне ничего не понимал.
— О чем ты?
— Мы с Корнелем уже обо всем договорились. Да. Школьные вещи не годится воровать и тащить домой. Особенно, если они нужны другим…
— О чем ты говоришь?
— Аарне, не притворяйся. Ты хорошо умеешь изворачиваться, когда нужно. Это лицемерие отвратительно! — Тетины глаза стали влажными. Она нервно ударяла кулаком по коленке. — Как это все-таки гадко, вся эта ложь ужасна! Да, я написала и твоей матери, что если мои требования слишком суровы, то пусть через две недели она забирает тебя отсюда.
— Тетя, я в последний раз спрашиваю: что я сделал?
— Что? Линда, идите, пожалуйста, сюда!
— Да?
— Линда, скажите, пожалуйста: это правда, что когда в школе у Аарне попросили этот дневник, он сказал, что у него нет?
— Да, так было.
Линда глядела осуждающе.
— Вот видишь! — сказала тетя.
Аарне все понял. Эта история походила на скверный анекдот. В классе действительно говорили о походном дневнике. Но совсем не об этом, который тетя с триумфом отнесла в школу, а о другом, весеннем дневнике. (Его Аарне делал шесть месяцев назад на берегу Выртсъярв. Это было чудесное время. С вечерами у костра, с горячими пыльными дорогами, с едой из жестяных мисок, со смехом и со слезами. Дневник забрало с собой жюри, и Аарне его больше не видел. Об этом он и сказал секретарю, пришедшему искать дневник). К несчастью, поблизости стояла Линда. Круг замкнулся.
— Тетя, где ты нашла этот дневник?
— Это неважно, но я могу сказать. А то ты еще решишь, что я роюсь в твоих вещах. Но ты знаешь, что я этого не делаю. Я вытирала с полки пыль, она опрокинулась и выпал дневник.
Аарне промолчал. Да… Дневник был на дне чемодана. Что там было еще? Несколько писем, черновики…
— И ты написала маме?
— Да, я больше не хочу этого терпеть! Я говорила и с твоим классным руководителем… очень долго. Мы обсудили все и… в конце концов и медведя можно заставить танцевать, а тут — не справиться с каким-то мальчишкой!
ААРНЕ ХОТЕЛ СРАЗУ ЖЕ БЕЖАТЬ К КОРНЕЛЮ. Не мог же Корнель согласиться с такими идиотскими требованиями! И чего только могла наговорить тетя Ида! Аарне уже встал, но вдруг вспомнил урок литературы.
Он беспомощно сел. Нет, к Корнелю идти нельзя. Теперь все стали его врагами: тетя Ида, Корнель, мама. «Как я одинок!» — подумал он.
