— Ну, иди же!
Захрустели ветки. Где-то близко залаяла собака. Эда и Аарне пробирались в конец сада, спотыкаясь о какие-то корни и кочки. О своих трех спутниках они совсем забыли. Яростно лаяла собака. Рука Эды была все еще в руке Аарне. Она и не пыталась ее высвободить.
Они остановились и прислушались. Собака еще несколько раз тявкнула и зарычала. Затем умолкла.
— Т-с-с…
— Так уже все…
Из-за туч вышла луна. Аарне заметил, как близко стоит Эда, ощутил на своем лице ее дыхание, увидел ее огромные карие глаза. Он чувствовал, что надо что-то сказать, но не находил подходящих и нужных слов. Но сказать необходимо немедленно, сейчас…
— Эда… Ты просто чудо…
Он приблизил свое лицо к девушке и вдруг очень ясно увидел все малейшие черточки ее лица…
Кто хоть раз пережил одиночество, тот меня поймет. Это не ветер в ветвях, склонивших листву, это моя мысль, вдруг остановившаяся на полном ходу. Это не старый сад со старыми яблонями, это река, наполненная теплой темнотой, и я могу опустить в нее свои руки и вымыть их.
— Перестань! — строго сказала Эда и отступила назад.
Аарне почувствовал, что краснеет с ног до головы.
— Почему? — спросил он и тут же понял, как по-детски прозвучал этот вопрос.
Эда опустила голову.
— Аарне…
— Да?
— Пойми, я не могу тебе этого сказать… Будь умницей, хорошо?
Аарне не успел и рта раскрыть, а Эда уже перепрыгнула через кучу хвороста и побежала к дому. Мгновение прошло. Эда опять стала Эдой. Она озорно оглянулась и, не разбирая дороги, помчалась по ночному саду.
Залаяли все собаки. В дверях их встретила Криста.
— Где вы были так долго? Все давно вернулись, мы уже стали беспокоиться…
Они прошли в комнату. Эда помотала головой, пытаясь вытряхнуть из волос сухие листья и сор.
На столе лежало несколько яблок.
— Так мало? — протянула Эда.
— Там были молодые яблони, и мы не хотели их слишком обирать… Хельви запихала все яблоки в свои шаровары… А вы сами-то принесли что-нибудь?
Аарне пожал плечами и лег.
Сонный Ивар открыл глаза и прокомментировал:
— Кто их знает, что они там делали… Посмотрите-ка на Эду и на Аарне. Бедный Аарне… Эда, и тебе не стыдно, а?
Дальше говорить он не смог: Эда бросила на него целый ворох одежды и сама улеглась сверху. Началась возня. Летели подушки, обувь, все, что попадалось под руки. Выбравшись наружу, Ивар сказал:
— Сумасшедшая!
Но это звучало как признание. Все знали Эду, и никто на нее не обижался.
Даже Аарне. Он был рад этой возне, пыль от которой все еще висела в воздухе. Если бы не это, он не осмелился бы посмотреть на Эду.
