Она нервно дернулась и усмехнулась:
— Потряхивает.
В ответственности и самостоятельности в сомалийском госпитале можно было утонуть. Никого не интересовало, что ты можешь, а чего не можешь. К чему готова, а к чему нет. Работу надо было делать в любом случае. И если не ты, то больше некому.
— Выжил же. Значит, вы справились.
Девушка выдавила смешок:
— Да уж, справились. Я думала, умрет. — Она возбужденно терла друг о друга руки, будто пыталась их согреть, хотя пальцы и без того горели.
Сэм понимающе усмехнулся:
— Испугалась? А Лисото тебя хвалил.
— Серьезно?
— Угу. На, держи, — мужчина вынул из кармана халата маленькую фляжку и сунул ей в руку. Девушка взяла ее — внутри плескалась жидкость:
— Это что?
— Что-то вроде самодельной водки.
— В смысле, самогон? — она торопливо отвинтила колпачок.
— Ну да. У местных нет даже самопального алкоголя. Муки сам его делает, — он с омерзением скривился: — Даже знать не хочу, как. Пей. Тебе понравится.
Из фляжки потянуло чем-то кисловатым. Ливанская с сомнением поднесла ее ко рту:
— Сейчас же день. — Сердце горячо и удушливо билось в горле.
— Ничего. Это вроде седативного. У тебя кровь кипит. Тебе это — как слону дробина.
На вкус «седативное» оказалось еще гаже, чем на запах. Девушка сделала пару глотков, но на третьем не выдержала и сплюнула. Подумав, завинтила крышку, сунула фляжку обратно. Сэм опустил ее в карман и улыбнулся:
— Не помогает?
Она выдохнула и, откинувшись на стену, прислушалась к себе:
— Не особенно.
— Красивая ты девчонка, — мужчина несмело провел рукой по ее плечу.
— Ты со мной что, заигрываешь?
Сэм смутился, а она резко встала.
— Пошли, за сарай зайдем.
Торопливый потный секс помог сбросить напряжение — ее слегка отпустило. Слишком много нервов и усталости накопилось.
— Ты все? — Ливанская тяжело выдохнула, застегнула брюки и устало похлопала его по плечу: — Спасибо.
Выйдя из-за барака, она подняла лицо к палящему солнцу, глубоко втянула в себя горячий воздух — полегчало.
10
21 октября 2008 года. Вторник. Сомали. Деревня. 05:20.
На следующее утро, едва рассвело, в комнату постучался Муки. Поздоровался в дверях и сунул ей в руки перевязанный веревкой сверток. Девушка машинально приняла его, сжала пальцами и почувствовала внутри что-то мягкое:
— Это что?
Ответ показался ей странным и уклончивым.
— Для тебя.
Девушка недоуменно подняла на приятеля глаза и одним движением разорвала бумажную упаковку — на пол упал комок свернутых, туго уложенных отрезов ткани. Не глядя на девушку, Муки торопливо сел на корточки и начал собирать их с грязноватых досок.
