Наши подводные лодки, авиация и надводные корабли держали противника в постоянном страхе. Помню, зашел ко мне начальник разведки Н. С. Фрумкин, радостный, сияющий.
— Имею сведения, что у противника паника, закрыты все основные шхерные фарватеры. Одна немецкая подводная лодка уже погибла.
Подписав очередное донесение в Главный штаб в Москву, я смотрю на улыбающегося майора:
— Товарищ Фрумкин! Даже если ваши сведения, как говорят разведчики, требуют «уточнения и проверки», все равно благодарю за сообщение. Все к тому и идет, что не сегодня, так завтра мы начнем бить противника как следует.
Тяжелые вести приходили к нам с разных участков сухопутного фронта. 11 июля финны глубоко вклинились в нашу оборону на петрозаводском направлении. На ленинградском направлении оставлен Псков, и бои шли уже на территории Ленинградской области. 8-я армия в итоге длительных многодневных и кровопролитных боев была оттеснена противником к северу и оказалась отрезанной от главных сил Советской Армии.
Фронтовые сводки мы получали в штабе ночью, к утру их обрабатывали, наносили на карту для доклада командующему флотом. Бывало, слушаем мы доклад оперативного дежурного по штабу, очень живого и деятельного капитан-лейтенанта Лукьянчикова и молча следим за кончиком его карандаша. Линия фронта все ближе подвигалась к Ленинграду. Каждый понимал, что над нашим любимым городом, колыбелью революции, нависает смертельная угроза…
— А как дела под Выборгом? — спрашиваю я.
Тон дежурного становится бодрее:
— Особых изменений здесь нет. Пятидесятый стрелковый корпус Двадцать третьей армии крепко держит позиции. Огневое содействие ему оказывает с Выборгского залива наш отряд шхерных кораблей.
Нас успокаивало знаменитое рассуждение великого флотоводца адмирала С. О. Макарова: «Как бы ни было нам тяжело в бою, мы никогда точно не знаем, как тяжело в это же время и противнику». После мы узнали, что гитлеровцам действительно было здесь несладко. Несмотря на тяжелое положение наших войск, они наносили противнику огромный урон.
Обстановка на суше была для нас тревожной. Но мы делали свое дело. Корабли и морская авиация почти каждую ночь минировали фарватеры противника в финских шхерах, в Ирбенском проливе и в восточной части Рижского залива. Эти смелые действия проходили успешно, скрытно и без потерь. Много внимания у нас отнимало обеспечение проводки наших конвоев по трассам Таллин — Кронштадт и Таллин — Моонзунд. Нас обескураживали случаи подрыва наших кораблей даже тогда, когда они следовали точно в кильватере за тральщиками.
