– Цука, – с характерным акцентом выругался Лапин, оглядываясь по сторонам. Везде валялись трупы сражавшихся солдат-интервентов в однообразных серых шинелях, меховых шапках и сапогах. Вперемешку с врагами лежали и его красноармейцы, экипированные более подходяще для суровых сибирских условий – в полушубках, папахах и валенках. Судя по количеству тел, бои на самой станции были не очень продолжительные, иначе бы она превратилась в руины, так же, как и большинство примыкавших к ней домов. Кое-где поднимались дымки недавно потушенных пожаров. Бревенчатые строения вспыхивали легко от попадания снарядов, а потому, несмотря на опасность, их тушили чуть ли не всем миром обыватели – пожар запросто мог превратить в пепелище весь городок, если бы еще подул сильный ветер.
– Отбили двенадцать эшелонов, товарищ начдив, забиты всяким добром под завязку, везде печки стоят, лежанки с матрасами и одеялами. С удобствами ехали, собаки.
В голосе начбрига прозвучала непередаваемая смесь ненависти и зависти – о таких условиях его бойцам, ночевавшим зачастую у костров, приходилось только мечтать. Каппелевцы проходили по трактам и проселкам, как саранча по полям, уводя свежих лошадей, подчищая запасы фуража и продовольствия и, главное, оставляя не только больных и умерших от тифа, но и саму болезнь в крестьянских домах, где все ночевали вповалку. От нее полки красных тоже редели, но отнюдь не безвозвратно. Идущая на восток дивизия росла в численности, как катящийся снежный ком с горы.
Обычные стрелковые дивизии Красной армии строились по так называемой «троичной системе» – три бригады по три полка трехбатальонного состава, по три роты в каждом. Плюс полк войсковой конницы в четыре эскадрона и четыре дивизиона артиллерии – по одному трехдюймовых пушек на каждую бригаду и гаубичный на дивизию. Добавьте саперов, связистов, санитаров и обозников, политотделы и прочее – механизм получался громоздкий, с огромным штатом в тридцать тысяч человек. Управлять таким количеством людей было затруднительно, и обычно в дивизии насчитывалось 10–12, редко достигая 15–17 тысяч личного состава, треть из которых приходилось на тех бойцов, кто непосредственно вел бой, – «штыки и сабли», по военной терминологии. А так как структура сохранялась, то численность красноармейцев в них сокращалась подобно шагреневой коже. В батальонах обычно было всего 300–400 бойцов, артдивизионы имели по две, а то и по одной батарее.
