Теперь к семи конным полкам красные спешно формируют еще три, сводят их в бригады и дивизию, есть у них и пехота – два полка из крестьян и полнокровный батальон из китайских «интернационалистов», которым пограбить зажиточных казаков – одно удовольствие. И вооружена эта рать прилично – винтовки чуть ли не у всех, семь десятков пулеметов, четыре пушки. Хорошо, что с боеприпасами у них нужда великая, так что продержаться можно. Но вот если чехи помогут им патронами и снарядами из своих эшелонов, то придется плохо, очень плохо.
А такое может произойти, и весьма скоро – в мятежном Прибайкалье в селе Бичуре партизаны уже выбрали насквозь большевицкую, но с участием «общественности» власть – ревком. И начали сводить вольницу в три регулярных полка по шесть пехотных рот и три эскадрона конницы при пулеметах, по две тысячи бойцов в каждом.
Так что вскоре его войска начнут дожимать с двух сторон, да так, что мало не покажется!
Южнее Братска,
река Ангара,
командир учебного морского полка
полковник Казагранди
– Мой полк намеренно ушел от железной дороги, чтобы не оказаться между молотом и наковальней!
Полковник Казагранди вспомнил свою гимназическую юность и сумел солгать с поистине честным взором. И два бородатых мужика, вожаки местных партизан, суровые и неулыбчивые, сидевшие напротив него, поверили в эти слова. Он это понял по едва заметной мимике, когда те мимолетно обменялись взглядами, ибо людям свойственно принимать на веру то, что вписывается в их представление о существующем положении дел.
– Там бы я и мои солдаты попали под командование Каппеля, которого считаем авантюристом!
Так вдохновенно Николай Николаевич еще не лгал никогда в своей жизни. Его полк, который должен был войти в дивизию морских стрелков контр-адмирала Старка, не успел в нее влиться – та рассеялась еще при отступлении до Енисея. От Красноярска свой отряд Казагранди вел в составе северной колонны генерал-майора Сукина, что пошла к Иркутску не по Московскому тракту вдоль железнодорожной нитки Транссиба, а по реке Ангаре. Путь выходил вдвое больше верстами, но зато на нем было легче найти фураж и продовольствие в не разоренных войной и разрухой таежных деревеньках. Да и сменить уставших лошадей на свежих проще, и ровная ледяная гладь Ангары позволяла идти гораздо быстрее. Без всяких ухабов и занесенных снежком ямок, как на тракте. Или, не приведи такого в жизни с ее испытаниями, – на проселочных переселенческих дорогах.
