— Пока «Фромм». Позже мы сообщим о его снятии и вашем назначении.
Штауффенберг не замечает минутного замешательства Ольбрихта. Он слишком возбужден. Проходит в соседнюю комнату, где сидят несколько офицеров. Тон, которым он к ним обращается, заставляет их вскочить, вытянуться по стойке «смирно».
— Господа, прошу вас расставить часовых у всех выходов. Действительны только пропуска, подписанные мною лично. Без приказа никому не разрешается покидать здание.
Наконец-то план «Валькирии» приведен в действие. Но уже G+5, то есть половина шестого.
За дверью слышатся гулкие шаги. Фон Хефтен выходит и тотчас возвращается. Наклоняется к Штауффенбергу:
— Некто из главного управления имперской безопасности желает повидаться с вами, господин полковник!
— Безопасности?
— Так точно. От Кальтенбруннера.
Чуть было не прибавил «самого».
— Давайте его сюда.
Топот за дверью. Входит, тяжело ступая, высокий эсэсовец, вскидывает руку и ревет:
— Хайль Гитлер!
Никто не отвечает ему.
Штауффенберг осведомляется:
— Слушаю вас.
— Штандартенфюрер доктор Пиффрадер, прибыл по поручению начальника главного управления имперской безопасности.
— Слушаю вас.
— Господин полковник, мне приказано выяснить обстоятельства вашего поспешного отъезда из ставки фюрера.
— Полковник Егер! — зовет Штауффенберг.
Тот выходит из соседней комнаты.
— Арестуйте этого господина! — сухо чеканит Штауффенберг.
— О, о! — начинает д-р Пиффрадер и вдруг смолкает, отдает оружие, послушно следует за полковником Егером.
Штауффенберг прикидывает, куда бы посадить этого эсэсовца, и вдруг спохватывается: еще ничего не сделано для захвата власти, а уже сажают людей. Огорчается, успокаивает себя тем, что это ненадолго, только вначале, ведь как-никак государственный переворот.
Между тем является Гизевиус от Бека, которого он занимал разговорами. Подходит к Штауффенбергу навострив уши, словно бы даже принюхиваясь.
— Что случилось?
— Что? Прибыл посланец от Кальтенбруннера.
— Это он орал «Хайль Гитлер!»?
— Он.
— Ну и…
— Ничего. Я его арестовал.
— Почему не пустили в расход?
— Успеется.
— Я бы не морочил себе голову необходимостью охранять его. Пуля в лоб, и точка.
Идут к Беку, еще препираясь по дороге на эту тему. К Беку вскоре приходят и Ольбрихт с Геппнером, облачившимся наконец в генеральский мундир. Ольбрихт сообщает:
— Ко мне обратился Фромм. Просит отпустить его под честное слово. Он вернется домой и пальцем не шевельнет.
— Ваше мнение, господа? — спрашивает Бек.
