Да не пью я кофе! А вот патологоанатом и судмедэксперт Валера пьет…
Так что, пользуясь отсутствием свидетелей, банку я прикарманила.
За два часа лихорадочной писанины я подчистила все хвосты в амбулаторных картах за неделю. «На свободу – с чистой совестью!» Зайти к Валерке – и домой. И пусть будет письмо! И еще пару детоксов на выходных!
Валера сидел в кабинете, курил и смотрел в пространство. Меня он заметил не сразу.
– Привет, – наконец-то отреагировал он. – Какими судьбами? Ты ж на вскрытия не ходишь. От Генки есть что-нибудь?
– Привет. Ты же знаешь, я потому и пошла в психиатрию, что мои больные, как у дерматолога, не выздоравливают и не умирают. По крайней мере от того, от чего у меня лечатся. От Генки давно ничего нет. Кофе угостишь?
– У меня нет. – Он продемонстрировал банку из-под «Пеле», набитую окурками.
– Хороший гость со своим приходит, – и я водрузила на стол эффектную банку «Якобса».
Валера быстро вскипятил крохотный чайник, поставил передо мной щербатую чашку, буркнув: «Не кривись, чистая…» Разлил кипяток и после первого глотка сказал, выдержав паузу:
– И что хорошему гостю надо?
– Информацию. Ты ж у нас лучший диагност. Помнишь, вчера Васильич бомжа привез? Это из моего подъезда. Ты уже вскрыл?
– Спохватилась, – хмыкнул Валера. – Наверное, уже и похоронили. Сейчас узнаем. Прохоровна-а-а!
На пороге появилась старушка из позапрошлого века. Это тогда носили халаты с завязками-тесемками сзади и фартуки из рыжей компрессной клеенки, давно уже полинявшей и растрескавшейся. И нарукавники из нее же.
Старушка выглядела лет на сто с гаком: пергаментная морщинистая кожа в «гречке», черепашьи складчатые веки и шея. И темные глаза, видевшие, казалось, столько, что больше уже и незачем.
Запах, который сопровождал старушку, был хорошо знаком – от него между лопатками поползли мурашки и захотелось бежать отсюда сломя голову.
Я схватилась за чашку и принялась цедить кофе, чтобы перебить запах тления, формалина и еще чего-то страшного.
– Что, Валерий Иванович? – между тем спросила старушка.
– Горкомхозовские приезжали?
– Приезжали, забрали всех своих. Вчерашнюю и тех двоих. Сейчас только хозяйские остались.
– Вот и ладно, а я уже думал, опять надо звонить, лаяться. Кофе будешь?
– Спасибо, я потом. Одного завтра забирают, одежду привезли, пудру, румяна…
– Ну как хочешь.
Старушка безмолвно ушла.
Мне захотелось открыть форточку и постоять у окна, но я продолжала давиться кофе.
– Ну вот видишь, и концы в воду. Ты, что ли, грохнула?
