Она не целует меня на прощание – это лишнее проявление нежности. Нежность тут ни при чем. Это страсть, которая ближе к ненависти. Она выскальзывает из комнаты. Я привожу себя в порядок. Зовите Хилэна. Жирный усач в тонких очках. Не хочу с тобой разговаривать, но что делать. Noblesse oblige.[11]
«Я не утверждаю, что эстетическое восприятие восходов, закатов, облаков, грома является в высшей степени важной деталью альпинизма, но в то же время они не могут быть восприняты и описаны в отрыве от прочих впечатлений восхождения. Они являются не случайными элементами альпинизма, но важной и неотъемлемой его частью; это не декоративные, но структурообразующие детали; они являются не какими-то элементами, вызывающими отдельные всплески эмоций, но частью общего эмоционального фона; они – выкристаллизовавшиеся из общей структуры бассейны, дающие жизнь непрерывному потоку. Именно это единство делает бесполезными попытки описать отдельные эстетические элементы в отрыве от всего остального. В таких описаниях теряется самое главное, и потому они не трогают, не волнуют – поскольку уделяют внимание лишь фрагментам. Если мы возьмем какой-либо момент и представим его эмоциональные качества отдельно от целого, он потеряет ту самую суть, которая придает ему значимость. Иначе говоря, если мы описываем экспедицию в любой конкретной ее точке с определенной эмоциональной позиции, мы обязаны точно так же писать обо всей экспедиции в целом – с начала и до конца».
Джордж Мэллори
Из статьи «Альпинист как художник»
Он был таким милым мальчиком, право слово. Он молчал и улыбался, и что-то в этом покоряло сразу. У него были огромные руки с грубыми пальцами, но работу он мог делать самую тонкую. Он брал часы и ремонтировал их с помощью инструментов, которые трудно разглядеть невооруженным глазом. Ему так шло его прозвище – Сэнди. Все время хотелось потрепать его по макушке. Иногда я не сдерживался.
Он стал моей любовью номер девять, если считать с начала, и номер два, если считать с конца. Но он был не Стелла. Это был не порыв страсти. Мужчина вообще нежнее женщины, невозможно броситься в его объятия. Невозможно кусать его или врываться в него. Мужчина – это равный тебе. Ты не должен забывать о том, что среди вас нет ведущего и ведомого. Вас двое, но при этом вы – одно целое.
Мне показали его, ткнули пальцем: это молодой Ирвин, гениальный техник. Починит все на свете. Я бы взял его в экспедицию, сказал Оделл. Я не имел причин не верить Оделлу. Тот ни разу меня не подвел.
