Фотограф - Тим Юрьевич Скоренко

Где-то там, в толпе, меня ищет Фотограф. Он протискивается между разгорячёнными телами, проталкивается, извиняется перед кем-то, но не прекращает искать меня глазами. На его груди болтается «Лейка» 1954-го года, лучший в мире фотоаппарат; Фотограф никогда не променяет его ни на какой другой. Он наготове: едва он заметит в толпе мою фигуру, моё лицо, он тут же начнёт снимать: один кадр, два, три, четыре — и так до окончания плёнки, щёлк-щёлк-щёлк до бесконечности. Потом он будет лихорадочно менять плёнку и снова щёлкать, и снова менять плёнку, и снова снимать.

Люди празднуют, люди бегают по улицам и радостно кричат, они подбрасывают в воздух мишуру, они взрывают хлопушки с конфетти, толпа — такая разноцветная, шумная. Но Фотограф ищет меня в этой толпе, потому что он не знает, как найти меня иначе.

Я родился в Берлине. Часть, к которой был приписан мой отец, базировалась в Германии в течение года, а потом её перекинули на территорию нынешней Молдавии. Тем не менее, пусть я и был совсем крошечным, я помню, как люди постоянно упоминали в разговорах какую-то стену. Спустя много лет я понял, что речь шла о знаменитой Берлинской стене, этом уникальном символе диктатуры. В Молдавии мы жили в течение одиннадцати лет, очень долго. А потом отец вернулся в Германию, и мы с матерью, конечно, отправились с ним. Стены уже не было. Германия была совсем другой.

Я родился гермафродитом. Это звучит страшно, но на самом деле всё зависит от грамотного отношения родителей и врачей. С раннего детства я знал, что я — не такой как все, и знал, что эту тайну никому нельзя выдавать. Чаще всего гермам делают операции почти сразу после рождения. И в 90 % случаев это операция по превращению герма в девочку. Конечно, гораздо проще отрезать рудиментарный член и организовать более или менее достойное влагалище, чем удалить все женские элементы и настроить мужское достоинство на нормальную работу. А потом у такой девочки возникает тяга к другим девочкам, потому что изначально она была задумана природой как мужчина, просто что-то пошло не так. Повторные операции по перемене пола для гермов почти всегда невозможны, по крайней мере, опасны. Человек остаётся несчастным на всю жизнь.

Мои родители поступили очень грамотно. Они разъяснили мне, что у большинства людей никакого выбора нет. А мне повезло: у меня есть выбор.

Когда у меня начался период полового созревания, я чётко осознал, что меня тянет на девочек. О чём честно сказал папе: он давно ждал от меня подобного признания. Ещё несколько месяцев понадобилось для предварительной подготовки и окончательного утверждения принятого решения. А потом мне сделали операцию, и я превратился в полноценного мужчину. Единственным моим недостатком было то, что я не мог иметь детей. Впрочем, я не очень страдал от этого, потому что осознавал, что могло быть намного хуже.