Больше всего проблем почему-то у Битэма. Кажется, его оборудование ломается через каждые пятнадцать минут. Если бы с нами не было Эндрю, мы бы не дошли даже до монастыря. Сегодня Эндрю чинил седло Битэма (он умудрился сползти с яка и упасть, что добавило работы и Дику Хингстону), потом его фотоаппарат, разбитый при падении, и его часы, которые не разбились, но остановились. Вообще, Ирвин, кажется, может починить все. Нет ни одной вещи, которая бы в его золотых руках за считанные часы не превращалась в рабочую. Он очень много времени тратит на разработку новых крепежей для кислородных баллонов – имеющиеся в наличии и без того сделаны по его чертежам, но он видит еще множество возможностей для усовершенствования и пытается реализовать их в походных условиях.
Погода прекрасная – вот бы такая была и наверху! Самое неприятное – когда ты запланировал сроки восхождения, а погода все сорвала, и ты вынужден возвращаться, потому что потратил слишком много сил на ожидание. Но мы пока еще в предгорьях, а судить их по единым правилам с горами нельзя. Это распространенная ошибка начинающих альпинистов, полагающих, что Гималаи – это то же самое, что Грампианы, только чуть повыше. Когда я впервые встретился с Ирвином, я был поражен тем, насколько адекватно он представляет стоящую перед нами задачу, – это стало одной из причин его зачисления в состав экспедиции.
Прости, но это письмо получается невыносимо пустословным. Описать окружающую нас красоту я просто не могу – для этого нужно быть хотя бы Бруком, земля ему пухом, но я – не он, и единственная поэзия в моей голове – это чувство, которое я испытывал, испытываю и всегда буду испытывать к тебе, моя милая Рут, – любовь.
Моя дорогая Рут!
Мы прибыли в Чомо. Здесь все говорят исключительно на тибетском, английский почти никто не знает. Переводчики востребованы как никогда. Удивительно, насколько быстро учит чужие языки Нортон – я только сейчас заметил, что он объясняется с тибетцами практически на их наречии, крайне редко прибегая к услугам переводчика.
Долина Чомо – необыкновенной красоты. Покрытые густым зеленым покровом горы прекрасны, хотя мне всегда больше нравились заснеженные вершины. Сложно себе это представить, но высота, на которой мы сейчас находимся, на которой местные жители ведут сельское хозяйство и выпасают скот, ненамного ниже Монблана, высочайшей точки Европы. При этом восхождение на Монблан требовало серьезной альпинистской подготовки, а сюда мы просто приехали огромным караваном почти в четыреста человек. Правда, от Дарджилинга мы добирались двумя независимыми группами, чтобы не пугать местное население.
