Флип резко встал, стукнув об стену отодвинутой табуреткой. Несколько шагов – и он был у задней двери, взялся за массивную ручку-камень.
– Кэй, ты была права. Нам надо бежать, но не просто бежать. Нужна внезапность. Непредсказуемость. Импульсивность.
Он рывком открыл дверь, и в комнату хлынула студеная болотная сырость.
– Мы спускаемся в копи?
– Нет, – сказал Вилли. – К этому он готов. Так мы ее не выручим. Нельзя позволять никому, даже Гадду, превращать тебя в управляемый камешек на сюжетной доске. Может быть, он думает, что любовь делает нас простенькими, предсказуемыми. Если так, то он глуп. Может быть, он думает, что она делает нас уязвимыми.
– Делает, – сказала Кэй, ни в чем не уверенная. Сердцем и мыслями она рвалась в копи, и ей ничего так не хотелось, как позволить ногам нести ее туда. Она, как могла, подавляла мысль об Элл – о том, как она кричит, бьется в испуге или, наоборот, оцепенела от страха в угрюмом холоде темницы. Кэй с радостью пошла бы туда сама, чтобы обнять сестру, пообещать ей что-нибудь…
– Любовь исполняет обещания, – сказал Вилли. Он протянул Кэй руку, и она встала. – Любовь, что двигает горы, что летит на плечах у ветра, что дерзает вообразить все на свете.
– Вверх, – промолвил Флип, и они быстро миновали дверь, повернули направо и начали взбираться по темному наклонному туннелю. – На плечах у ветра…
– Рано или поздно лиса возвращается в свою нору.
Гадд рассеянно полистал бумаги, скопившиеся на его столе. Не было сейчас времени сесть и разобраться как следует с сотнями отчетов, предложений и аналитических записок, подготовленных для него клерками Переплетной. Сколько-то их еще занималось старинным делом: собирали мифы, исторические повествования, стихи, сказки, истории, притчи – бесконечный процесс сохранения всего, что рассказано. Сколько-то разведчиков-рыскунов еще прочесывало мир за пределами горы, и время от времени они возвращались с сундуками, полными бумаг, свитков и книг всевозможных размеров. Эти материалы регистрировались, экземпляры поступали на хранение в библиотеку. Да, сколько-то клерков еще работало над тем же, над чем они трудились испокон веку; но остальных он перевел на новый проект, на свой собственный. Проект пока что оставался довольно-таки секретным, даже внутри горы, потому что духи в большинстве своем еще не были готовы отказаться от сюжетных камешков и не были готовы навсегда закрыть двери Фантазиума. Но день близился. Когда клерки Переплетной завершат свой анализ, не будет больше нужды ни в построении сюжетов, ни в фантазировании. Очень скоро он получит алгоритм создания любой истории, какую он пожелает.
