– Росс, что мне делать?
– Аманда, ты умная. Покажи им, что хороша в своем деле. Если люди оценят твою отличную работу, им будет плевать, с кем ты переспала по пьяни.
– Я и не надеюсь больше получить должность, ведь Марти так чертовски мил со всеми… – признаюсь я.
– В кого ты превратилась? – изумляется Росс. – Посмотри, откуда ты родом. Аманда, которую я знаю, не стала бы переживать из-за ерунды. Пусть увидят, что ты лучше, чем он.
Господи, когда все перестанут повторять одно и то же? Как будто это так легко.
У меня такое чувство, что все катится к чертям собачьим и мне уже ничто не поможет. Плохая идея – вернуться домой. Здесь я опять становлюсь той самой пятнадцатилетней девчонкой, злой, несчастной и напряженной, а мысль о прошлом пугает.
К счастью, Эл стучит по микрофону – «Крысиная стая» готова начать выступление. Женщины в зале визжат от восторга, услышав вступительные ноты «Баллады о Мэкки-Ноже».
Когда дело доходит до песни «Нью-Йорк, Нью-Йорк», мы с Россом едва держимся на ногах. Зрители взрываются аплодисментами и пританцовывают. Мы подпеваем (точнее, выкрикиваем слова), обняв друг друга.
* * *
Народ расходится, мама приводит в порядок бар и подсчитывает выручку.
– В два раза больше, чем в прошлый раз! Отлично! – Она с радостью выкладывает двадцатифунтовые банкноты на барную стойку. – И все благодаря Элу!
– Прекрасное выступление, Эл, – невнятно произносит Росс, поднимая бокал.
– Что бы мы без тебя делали, дорогой, – воркует мама.
Эл выглядит смущенным и к тому же трезвым.
Мама обнимает его, целует в губы, Эл кладет руки ей на талию.
– О-ой, да ла-адно. Хватит уже. – Сама не ожидала, что произнесу это вслух, но так вышло – и все услышали.
– Тише, Аманда. Не завидуй. Однажды и ты встретишь своего Эла, – с милой улыбкой отзывается мама.
– Э-э, может, я не хочу своего Эла, – сердито возражаю я.
Отвратительно.
– Аманда, перестань… – просит Росс.
– Послушай брата, детка, – вторит ему мама. Боже, как она любит командовать.
Типичная хрень. Даже напившись, Росс остается ее любимым ангелочком.
– О, да, конечно. Я послушаю Росса. Он ведь само совершенство, да? Ну извините, – с сарказмом добавляю я, подняв руки. – Забыла, что я плохая дочь.
Допиваю остатки хваленой водки и с грохотом возвращаю стопку на стол. Замечаю свое отражение в зеркальной плитке в дальней части бара. Ну я и нажралась! С моим лицом что-то происходит, когда я пью, оно расслабляется или вроде того.
И я становлюсь похожей на него.
