— Неужели у империи мало кзанов? — Радмир удивленно посмотрел на Арлока.
— Сильных и свободных мало, а таких как ты больше нет.
— Хорошо, — Радмир недовольно мотнул головой, после нескольких минут размышления. — Когда буду нужен, скажешь, я помогу.
— Вот и отлично, — Арлок, слегка улыбнулся и впервые на памяти Радмира, эта улыбка на лице наблюдателя была нормальной. — Могу я узнать какие у тебя дальнейшие планы? Чтобы было легче тебя найти.
— Я планировал отправиться обратно на Меден, но сейчас даже не знаю.
— Могу я дать тебе совет?
— Можешь, Радмир кивнул, не заметив, как качнул головой Арлок.
— Я бы посоветовал отправиться на Дейстрок, там, в свободных городах, тебе будет легче избежать пригляда моих коллег.
— Странно слышать такое от тебя, — Радмир, слегка прищурившись, посмотрел на опять улыбающегося своей фирменной глумливой улыбкой Арлока.
— Считай это авансом за свою будущую помощь. Ты мне, я тебе. По-моему честный обмен, хоть ты ничего и не просил взамен своей помощи.
— Может, тогда и город посоветуешь? — Радмир иронично улыбнулся, но тут же поднял руку в останавливающем жесте. — Постой, дай угадаю. Мирасель?
— Всегда говорил, что ты необычайно прозорлив, — Арлок довольно оскалился.
— Прозорлив, — Радмир хмыкнул, повторив за Арлоком. — Ладно, послушаюсь твоего совета.
— Вот и хорошо, — Арлок направился к двери, но остановился перед ней и повернулся к Радмиру. — И еще, во всех своих отчетах я всегда занижал твои показатели. Для тех людей ты невероятно посредственная серость и я приложу все силы, чтобы они и дальше так думали, поэтому не подведи меня там. Хорошо?
— Я буду паинькой, папочка, — Радмир оскалился в ответ хищной улыбкой.
— А язвительность тебе удивительно идет, — Арлок покачал головой. — Действительно вырос.
С этими словами имперец вышел из номера, оставив задумавшегося Радмира одного.
Солнце лениво появлялось из-за огромной массы камня и дереваа. Ржавыми, кровавыми лучами оно выхватывало тех, кто уже был на ногах, окрашивая их, и даже слегка преобразуя. Из темных теней, скользивших по своим делам, эти люди приобретали краски и разительно менялись в восприятии.
Как менялись прохожие, так вместе с ними менялся и мир. Он просыпался от своего сна. Город все четче вырисовывался, и на фоне восходящего солнца выглядел темным силуэтом, вырезанным из черной бумаги. Портрет города удался. Силуэт был красив. Неважно, что играло роль в его красоте, контраст или же ощущение мимолетности, ведь темный силуэт пропадет вместе с восходом солнца.
