* * *
Соловьева надела на интервью черный костюм с юбкой чуть выше колена и черную шляпу. В ушах висели массивные серьги, на шее – крупные черные бусы. Тщательный макияж не помог скрыть морщины и мешки под глазами.
Журналистка – немного за тридцать, с короткими темными волосами – сняла кожаную куртку, повесила на стул, осталась в застиранной черной майка с катышками. Лифчика под майкой не было.
– Неплохой ресторан, – сказала журналистка. – Несколько «совковый», конечно, но неплохой. Я здесь пару месяцев назад брала интервью у Бори Гребенщикова.
Подошел официант. Журналистка заказала шашлык, бутылку боржоми и бокал красного вина, Соловьева – хачапури, шашлык, суп харчо, лобио и белое вино. Я взяла хачапури и пиво.
Официант отошел.
– Можем начинать? – спросила журналистка.
Соловьева кивнула.
Журналистка нажала на кнопку диктофона. Кассета закрутилась.
– В семидесятые и восьмидесятые годы вы были частью официозной, идеологизированной эстрады. Вы пели песню «Комсомольская свадьба». Вам не было противно?
– Нет, мне совершенно не было противно. Почему мне должно было быть противно? Эта песня, про которую вы вспомнили, про любовь, а не про комсомол. У меня вообще все песни о любви. Просто тогда о любви как таковой петь было невозможно, а если с комсомолом, то пожалуйста.
– И вы выбрали изначально конформистский путь? Сотрудничество с коммунистической властью?
– Я ничего не выбирала. Собственно, выбора никакого не было…
– Как это не было? И при советской власти существовало неофициальное искусство, и оно было намного интереснее и самобытнее официальной эстрады. Но вы выбрали путь обслуживания власти.
– Послушайте, я никого не обслуживала…
– В каком смысле? Если в сексуальном, то меня это не интересует, пусть этим занимаются желтые издания. Я до их уровня опускаться не собираюсь… Ладно, о прошлом вы говорить не хотите. Давайте тогда поговорим о настоящем. Или, скорей, даже о будущем. Вы что-нибудь делаете, чтобы подготовиться к концу своей карьеры? Вы ведь должны понимать, что ваше время ушло, что вас слушают исключительно из ностальгических соображений и из-за нехватки свежего материала. А уже через несколько лет вы будете никому не нужны. Вы готовите себя морально к этой жизни? Вы уже знаете, что будете делать? Цветочки, там, сажать на даче, или с внуками нянчиться?
– Я не понимаю, почему вы настроены ко мне так агрессивно. Я вам ничего плохого не сделала. Я всего лишь пою свои песни.
