Вначале их звали перегринами. Они попадали на планету прямо с орбиты, на легких челноках «Искра». Их целью была наука, изучение Одичалого мира, который упрямо захлебывался в собственной жестокости. А потом… потом произошла катастрофа и поселенцы оказались на средневековой планете. И вот тогда перегринам пришлось взвалить на себя новые обязанности. Каждый из них стал рыцарем рубежа. Конечно у них не было сверкающих лат и шлемов с плюмажем, ну так это и не важно. Главное, что бывшими учеными двигала благородная цель защитить своих соплеменников, от кошмаров Одичалого мира. А внешний вид — лишь пустой, ничего не значащий, атрибут…
Когда они добрались до небольшой коморки, которую раньше использовали в качестве подсобного помещения, Тальпа окончательно потеряла самообладания, и прижавшись к стене нервно замотала головой.
— Я дальше не пойду… Ни за что на свете моя нога не переступит границ владений Суховея.
Быстро осмотревшись, странник приблизился к ней вплотную, и хорошенько встряхнул ее за плечи.
— Послушай меня внимательно. Ваш оракул пустой звук. Чихнешь и он обратится в пыль!
— Если ты говоришь правду, то зачем тебе я? — задала Тальпа вполне закономерный вопрос. — Иди, чихни и возвращайся. А я подожду здесь.
— Ты должна увидеть это своими глазами.
Она уняла нарастающую дрожь, подняла на странника наполненный тревогой взгляд.
— Что ты собираешься с ним сделать?
Дар осторожно прислушался к тишине и убедившись, что их никто не слышит, тихо произнес:
— Я хочу развеять тот страх, что держит твой народ в плену.
2
Говорят что деревьям необходима почва. Что им нужна влага, а еще свет и пространство. И ни один росток не в состоянии пробиться сквозь камень, дав всходы. Возможно так оно и было раньше, до той самой поры, пока мир не сорвался с петель.
Огромные изогнутые корни, выгнувшись дугой, впивались в металл и исчезали под толстой обшивкой. А широкие стволы, словно змеи тянулись вдоль стен, пронзая кронами стеклянные потолки.
Кое-где виднелись сухие листья. И если бы Дар не знал, для чего изначально использовали Грань мира, он с легкостью мог обмануться, приняв обитель Суховея за старую заброшенную оранжерею.
Он сделал осторожный шаг вперед. Прислушался, и подал знак Тальпе — она подслеповата огляделась по сторонам, щурясь от утреннего света.
Над горизонтом забрезжил рассвет. Робкие солнечные лучи уже проникли сквозь стеклянные стены и разрушенный потолок. Среди кривых стволов началась игра света и тени. Тонкие линии потянулись вдоль массивных преград, озарив верхние балки. Дар поднял голову и обомлел. Куда бы он не направил свой взгляд — абсолютно везде — красовались рваные серые ленты. Суховей будто нарочно украсил ими каждый дюйм своего убежища.
