Вот именно ради этого Медведев, как и другие его товарищи-чекисты, проводит ночи напролет за чтением Маркса, Ленина, Плеханова, занимается историей и философией. А утром, часто с головной болью, — на работу — распутывать очередное дело или в засаду на берег Большого Фонтана, чтобы перехватить на переправе шпионов, а вечером — митинг или диспут.
Казалось, сутки были заполнены до отказа. Но вот Медведева избирают секретарем партийной ячейки Одесского губотдела ГПУ. И оказывается, что сутки можно еще уплотнить. Бывшие тогда комсомольцами одесские чекисты рассказывают, что секретарь партячейки Медведев бывал на каждом комсомольском собрании. Он казался им, наверное, пожилым и мудрым.
22 декабря 1925 года состоялось торжественное заседание общественности города, посвященное восьмилетию ВЧК — ГПУ. После многочисленных приветствий с большим докладом выступил, как писала областная газета, «старый чекист тов. Медведев, обрисовавший задачи ВЧК в деле пролетарской революции и ее историю за 8 лет».
«Старому» чекисту было тогда двадцать семь лет.
Днепропетровск. Апрель 1927 года. В кабинете Медведева сидит ответственный секретарь добровольных общественных организаций Днепропетровского окрисполкома Федор Кириллович Сокаль. По просьбе Медведева он пришел рассказать о той обструкции, которую ему устроили в цехе Брянского (в Днепропетровске брянский завод имел филиал) металлургического завода на собрании ячейки Осоавиахима.
— Представляете: старый рабочий, механик, берет слово — и против Осоавиахима! Не понимаю! Рабочий! Сначала, говорит, давай семичасовой рабочий день, а потом Осоавиахим!! И это сейчас, когда Англия рвет торговый договор! Откуда это?
— Типичная троцкистская спекуляция, — усмехнулся Медведев. — Немедленно давай то, что сейчас как раз дать невозможно. Зато потом, когда экономика окрепнет и возможность появится, и партия даст семичасовой день, будут кричать, что выполняется программа Троцкого.
Впервые беседуя с Сокалем, Медведев ловил себя на странном чувстве, что ему как будто знакомы и этот пронзительный из-под лохматых бровей взгляд, и энергичная речь с сильным иностранным акцентом.
— Мне это вдвойне неприятно, — с горечью сказал Сокаль, — ведь рабочие брянского завода приобщили меня к революции!
И тут Медведев вспомнил: 1915 год, Брянск, австрийские военнопленные разбивают слежавшуюся муку в заводской лавке, оброненная листовка…
— А вы помните гимназиста, передавшего вам листовки?
