Было похоже, что мыши скребутся за стеной. Или кто-то шепчется. Продолжая спор, Медведев теперь больше слушал эти звуки, чем старца.
— Значит, если мы, большевики, хотим накормить голодающих, — это противно воле божьей? — Медведев ощущал явный недостаток антирелигиозной аргументации и впервые в жизни пожалел, что удирал когда-то с уроков закона божьего.
— Накормить? — с презрением переспросил старец. — Похоть питаете.
В лице Амвросия произошла перемена — оно оживилось, глаза загорелись. И, потрясая сухим кулаком, он выкрикнул:
— В послании апостола Иакова: похоть же зачавши рождает грех, а сделанный грех рождает смерть!
Звуки стали отчетливее, стали похожи на всхлипыванье. Медведев уже знал, что разговор идет в должном направлении. И вдруг, как это не раз бывало с ним в трудную минуту, память сама вынесла на поверхность требуемое, где-то когда-то читанное или слышанное…
— Учите плоть уничтожать! По заветам пророка вашего Кирилла!
Амвросий побледнел. Выставил вперед подбородок, зашипел:
— Свят был Кирилл! Свят! Императора поучал!
Медведеву было уже ясно, что Амвросий действительно скопец, один из членов этой отвратительной секты, в которой увечье мужского естества превозносится как высшая добродетель.
— Не понимаю, как вас терпит рядом с собой монастырь. Как приманку? Так вы ж в ересь совращаете!
— Никого не насилую, — угрюмо произнес Амвросий, видимо сожалея, что открылся, и желая прекратить разговор.
— Ну нет! Можно и словом насиловать! Ваш Кирилл сговорился с фабрикантом, запугали темных мужиков муками ада, устроили коллективное оскопление. А потом открыли в Москве фабрику с бесплатными рабочими, которые из-за своего увечья безответно терпели рабство. Фабрикант разбогател. И вы туда же?
— Ложь, ложь богомерзкая! — выкрикнул Амвросий.
Теперь Медведев точно определил, откуда исходит беспокоивший его шум. Стремительно двинул на себя стол, рванул кольцо, ввинченное в пол у самой стены. Открылся люк. Несколько странных, призрачных фигур теснилось на ступенях лестницы, уходящей в темный колодец. Неимоверно худые, в грязных отрепьях, они тянули вверх землисто-зеленые лица и жмурились от неяркого дневного света. На мгновенье они замерли. А затем, прикрывая головы руками, с воплями посыпались в подземелье.
— Так у вас тут целый корабль! — усмехнулся Медведев. — Придется вас задержать, старче. Ну-ка в трюм, ребята! — кивнул он чекистам.
Вытащив маузер, с горящей свечой в руке, Медведев стал спускаться первым.
