Значит, наша способность улавливать эмоции несовершенна. Когда они очень сильные, их легче узнать напрямую. Но когда они умеренные, например такие, как длительное беспокойство, которое можно ощутить, пересекая мост Капилано, у нас меньше прямого доступа к ним. Чтобы знать и интерпретировать наши более спокойные эмоции, мы полагаемся больше на то, что происходит непосредственно в данной ситуации. Стоя перед привлекательным интервьюером, мужчины, в эксперименте Даттона и Арона, которые только что пересекли мост Капилано почувствовали интенсивное притяжение, хотя то, что подпитывало это притяжение, было остаточным беспокойством после перехода через опасный мост.
Хорошо, что Стив Спенсер, Джош Аронсон и я знали об этом, когда мы обратились к проблеме того, как угроза идентичности достигает своего эффекта, потому, что мы столкнулись с этим ограничением человеческого функционирования, ограниченным доступом людей к своим чувствам и причинам своих чувств. Мы всегда предполагали, что угроза идентичности вызывала беспокойство и само беспокойство вредило результату работы. Беспокойство, как мы думали, было служанкой угрозы. Это казалось очевидным.
В наших самых первых экспериментах, когда мы со Стивом спросили женщин, решавших трудный тест по математике под угрозой подтверждения стереотипа, насколько тревожно они себя чувствовали, мы узнали, что они чувствуют не больше тревожности, чем женщины, делавшие тест без угрозы подтверждения стереотипа (то есть когда они считали, что тест не демонстрирует никаких гендерных различий). Женщины показывали свой результат хуже под угрозой подтверждения стереотипа – находка, с которой началось исследование – но они не сообщили, о чем больше беспокоятся. Мы были озадачены.
Позже мы с Джошем получили еще более загадочные результаты. Когда пришли данные, показывающие влияние угрозы подтверждения стереотипа на результат чернокожих студентов в речевом тесте, мы задавались вопросами, заставляла ли угроза их беспокоиться, и не из-за того ли они показали отставание. Джош начал опрашивать участников нашего исследования. Он не нашел ничего. Те, кто находились под угрозой подтверждения стереотипа, испытывали, по их словам, не больше тревоги, чем те, кто не находился под угрозой подтверждения стереотипа. Участники под угрозой подтверждения стереотипа казались спокойными, решительными. Они сказали, что испытание было трудным, но они были полны решимости преодолеть его и показать хороший результат. Они верили, что их усилия оправдаются. Они говорили об этом, даже когда мы могли видеть по их тесту, что они не справились.
