Если бы не слаженная работа Демоса и его матери, у Великого наставника не было бы никаких доказательств измены, которую совершили герцог Хайлигланда и его возлюбленная. Так хотя бы появился живой свидетель — шпион, писавший доносы матери Демоса прямиком из замка Волдхарда. Плут умудрился не только выбраться из Эллисдора, но и прихватил с собой служанку, застукавшую Грегора и посла непосредственно в момент совершения греха. Вассер Дибрион — так звали шпиона матери — разыграл партию как по нотам.
Теперь, располагая более весомыми доказательствами, Великий наставник мог обвинить Грегора Волдхарда и леди Ириталь в измене клятве и отлучить от церкви. Имена обоих в этом случае были бы опорочены, латанийцы — пристыжены, а дражайший кузен Демоса Грегор исключался из пляски вокруг императорской короны. И, разумеется, из всех очевидных кандидатов на трон оставался лишь Демос.
«Но почему, думая об этом, я чувствую лишь тревогу? Ладарий не мог устроить всю эту шумиху лишь затем, чтобы меня возвысить. Имей он на меня планы, предпринял бы шаги в этом направлении заранее. Или я все еще что-то упускаю?»
Погруженный в размышления, канцлер не сразу заметил, что служба закончилась, и люди начали покидать храм. Пространство медленно наполнялось рокотом человеческих голосов, кои с каждой секундой становились все громче. Демос закрыл Священную книгу и, крякнув, поднялся на ноги, опираясь на трость. Выйдя в проход между двумя рядами сидений, он замешкался и столкнулся с одной из служанок леди Виттории. Девушка ойкнула и обронила шаль.
Канцлер наклонился, едва сдержал ругательство, когда его застал врасплох прострел в спину, поднял кусок светло-голубого шелка и подал застывшей в ожидании деве. Служанка скомкала в руках край шали, робко поклонилась и прошептала:
— Кажется, вы что-то уронили, ваша светлость.
— Я не…
Демос проследил за ее взглядом и увидел маленький клочок бумаги, притаившийся возле скамейки. Не задавая вопросов, он быстро поднял его и сунул в рукав своей туники. Девушка же поспешила присоединиться к свите леди Виттории и стремительно покинула зал. Лишь на пороге она обернулась и слегка кивнула канцлеру.
Убедившись, что остался в одиночестве, Демос отошел в одну из темных боковых ниш, взял свечу и развернул послание.
«В оранжерее после службы. Важно. В.А.» — прочитал он.
Канцлер бросил записку в чашу с огнем. Почерк принадлежал самой леди Виттории — Демос узнал сочетание изящных завитков, характерных для женской руки, и размашистого почерка с сильным нажимом, говорившего о твердости характера гацонки.
