– Мы должны все построить заново, – сказала она. – Сжечь корабли. Назад пути нет.
Гамаш пристально посмотрел на нее и откинулся на спинку стула.
– Patron? – встревожилась она, подумав, что с ним случился petit mal. Или даже grand mal,[27] судя по тому, сколько времени это тянется.
– Прошу прощения, – наконец проговорил Гамаш и подтянул к себе салфетку.
Он достал из кармана ручку, написал на салфетке несколько слов, поднял голову и посмотрел на Туссен с сияющей улыбкой. Потом сложил салфетку и сунул в карман. Наклонившись над столом, сказал:
– Именно это мы и сделаем. Мы не будем заделывать течь. Мы сожжем корабли.
И уверенно кивнул.
Суперинтендант Туссен вернулась в свой кабинет, заряженная новой энергией. Взбодрившаяся. Такой эффект произвели на нее слова Гамаша. И она пыталась не думать о сумасшедшинке, которая сквозила в тоне старшего суперинтенданта.
Мадлен Туссен, возможно, была первой, но, прежде чем все закончится, она будет далеко не последней, кто подумал, что новый глава Квебекской полиции сошел с ума.
В тот день прошло несколько совещаний, включая и короткое с инспектором Бовуаром, который хотел обсудить предложение о том, чтобы организовать в Квебекской полиции роту почетного караула.
– Как у военных, – сказал Бовуар. – Движение сомкнутым строем.
Старший суперинтендант Гамаш слушал без энтузиазма.
– И зачем нам это надо?
– В общем, идея не моя, мне ее подарил один из старших офицеров. Когда я отсмеялся, то начал ее обдумывать.
Он строго посмотрел на босса предупреждающим взглядом, призывая напрячь мозги. Гамаш поднял руки, сдаваясь.
– Можно было бы начать с тренировок в академии, – продолжил Бовуар. – Я думаю, это будет большим стимулом к объединению, но также мы можем перенести такую практику на места. Вы постоянно говорите, как нам важно вернуть доверие. Мы можем посещать школы и культурные центры, устраивать там показы. Возможно, привлекать средства на благотворительные цели для местных бесплатных столовых и центров реабилитации.
Теперь Гамаш слушал внимательно и кивал.
– А знаешь, прекрасная мысль.
Они еще несколько минут обсуждали это предложение.
Когда закончили, Гамаш поднялся. Ему не терпелось показать Жану Ги салфетку, оставшуюся после ланча. И слова, которые он на ней нацарапал.
Но он не стал спешить.
Время еще не пришло. Нужно посидеть в тишине, подумать.
– Я рад, что человек с луга ушел, – сказал Бовуар, направляясь к двери. – Но вы по-прежнему не знаете, зачем он приходил?
