– И все же вы бездействовали. Если не в тот момент, то когда? Чего вы ждали?
Гамаш посмотрел на прокурора, потом на людей, набившихся в душный зал заседаний. Он знал, как все это звучит, какие эмоции это вызвало бы у него.
Но он ничего не мог сделать, не нарушая закон. Ничего, что принесло бы результат.
События того ноябрьского вечера ясно показали: кобрадор твердо намерен добиться своего.
Старший суперинтендант Гамаш сомневался, что идея о нападении на кобрадора принадлежит Маршану. Поль Маршан недавно появился в деревне и до этого времени ни в чем противозаконном замечен не был. Казалось, кто-то его надоумил. Посоветовал прямо или косвенно пригрозить кобрадору.
Гамаш сомневался, что цель состояла в убийстве Совести. Скорее хотели напугать, отвадить кобрадора от деревни. В конце концов, кто не убежит, увидев перед собой психа с кочергой в руке?
Несмотря на бытующее мнение, мертвецы не молчат. Они рассказывают самые разные истории. Если бы кобрадора убили, им пришлось бы снять с него маску и выяснить, кто он такой. И возможно, они поняли бы, почему он здесь оказался.
Но если бы кобрадор убежал, то никто так бы и не узнал, кто он и почему объявился в Трех Соснах.
И к кому приходил.
Впрочем, «почему» начало уже проясняться для Гамаша. Подсказкой послужила крохотная пластиковая упаковка.
Чума.
Однако план не удался. Совесть не уступила. Даже не моргнула. Готова была рисковать жизнью ради своего дела.
Совесть знала что-то о ком-то из жителей деревни. И у этого кого-то начали сдавать нервы.
Но ни о чем таком в суде не говорилось. Прокурор не спрашивал, а Гамаш не делился этими сведениями.
– Месье Залмановиц, – сказала судья, и прокурор подошел к ней. – Месье Гамаш не подсудимый. Имейте это в виду, задавая вопросы.
– Хорошо, ваша честь.
Но, судя по действиям прокурора, ему хотелось превратить Гамаша в еще одного обвиняемого, а не в свидетеля обвинения.
За спиной у Залмановица репортеры с бешеной скоростью делали записи.
Судья Корриво знала, что суды и судьи бывают разными и что есть много способов усадить человека на скамью подсудимых.
Старший суперинтендант Гамаш мог бы быть признан виновным.
Она снова сосредоточилась на прокуроре. На этом самонадеянном типе.
Судья Корриво больше даже не пыталась прогонять приходившие к ней мысли. Но она изо всех сил сдерживалась, чтобы не озвучить их случайно в публичном пространстве.
Не удержись она – и решение суда будет оспорено. И дело точно окажется в суде более высокой инстанции.
