– Слава богу, – пробормотал Арман.
Он знал, что Рейн-Мари права. Но не мог не чувствовать уколов своей больной совести. Обвинял себя в том, что следовал букве закона, а не его духу. И прошел мимо здравого смысла.
Кэти Эванс убита. Кобрадор пропал. А Рейн-Мари отмокает в ванной, и хотя кровь давно смыта, но пятно осталось.
– Закон иногда глуп, – сказал он, сжимая ее теплую руку.
– Ты так не думаешь.
– Думаю. Есть законы, которые никогда не следует претворять в жизнь.
– Но ты не вправе решать, – возразила она, садясь в ванне и глядя ему в глаза. – Ты глава полиции. Ты должен следовать законам, даже если это неудобно. – Она не сводила с него взгляда и говорила не спеша, четко. – Ты не можешь прогнать кого-либо из общественного места перед твоим домом только потому, что этот человек тебе не нравится, Арман.
Из ее уст это прозвучало так ясно, так рассудительно.
– Я только не могу понять, как убийца узнал о кладовке, – сказала Рейн-Мари. – Туда почти никто не заходит.
– А почему зашла ты?
– У меня было несколько цветков физалиса. С длинными стеблями. Я хотела поискать там подходящую вазу, пусть и со сколами. – Она задумалась на мгновение. – Ты думаешь, кобрадор по ночам уходил туда?
– Это вполне возможно. Очень вероятно. Криминалисты скажут нам больше, но в этом есть смысл. Там удобно прятаться. Там есть туалет, кухня. В маленькой кладовке нет окон.
– Вы нашли орудие убийства?
Он посмотрел на нее озадаченно:
– Что ты имеешь в виду?
Теперь настала ее очередь смотреть с недоумением:
– Ты знаешь, чем убили Кэти?
– Битой, конечно.
– Конечно?
Гамаш молча смотрел на нее, потом его глаза расширились.
– Опиши еще раз, что ты увидела, когда нашла тело.
Рейн-Мари еще больше выпрямилась в ванне, уловив, как изменилась интонация его голоса. Стала вспоминать:
– Когда я включила свет, мне бросилось в глаза что-то темное, словно тень в углу. Мне показалось, это груда темной одежды. А потом я увидела кровь.
Он сжал ее руку, фиксируя ее слова.
– Что еще ты увидела в кладовке? – Ему не нравилось делать это, но приходилось.
Рейн-Мари нахмурилась:
– Банки с консервами. Несколько ваз, в основном со сколами и щербинами. Несколько сломанных подсвечников. Такие вещи даже на блошином рынке не продашь.
– Что-нибудь еще? На земле?
Сильнее давить на нее он не мог. Она должна была сказать сама. Или не сказать.
Рейн-Мари снова обвела кладовку мысленным взором:
– Non. А что я должна была увидеть? Я что-то упустила?
– Non, но мы почти упустили. Ты не возражаешь? – Он поднялся.
