Значит плохо совсем. Просто так к айяре никто не подойдет, только отчаявшиеся, те, для кого другой надежды нет. Те, кому нечего терять.
— Помочь надо, да?
Женщина вздрогнула, и быстро-быстро закивала.
— Дочка у меня… там… дочка… — она, кажется, хотела объяснить, но слезы, наконец, хлынули, сделав ненужными все слова.
— Пойдем, Луцинка.
Петер подхватил свою айяру под руку, помогая идти.
Они помогут. Все будет хорошо…
Теперь он прекрасно знал, как это бывает, и как будет теперь.
Не долго. Просто, буднично, без шума и фейерверков. Айяра берет за руку и беда уходит.
И вот он уже сидит, глупо улыбаясь, зажав в ладонях горячую кружку и смотрит на айяру, свернувшуюся калачиком в уголке.
Обошлось, хорошо все… хорошо, хорошо…
Теперь Петера поили ароматным чаем, собирались вот-вот накормить жареной картошкой и еще чем-то, было почти все равно. От домашнего тепла разморило и клонило в сон. Хотелось тоже свернуться калачиком, проспать здесь до самой весны. Или хоть ненадолго сделать вид, что ему никуда не нужно идти. Хоть чуть-чуть…
В кроватке безмятежно спал ребенок.
Ради этого стоило. Все будет хорошо. Пока он рядом — все будет хорошо. Молнии не ударят, он не позволит им.
Завтра уйдут снова, айяра не может долго на одном месте.
— Петер, — шептала Луцинка сквозь сон, счастливо улыбаясь, — я помню тебя.
* * *
В руках шуршит кулек разноцветных конфет. Луцинка сидит у самой воды, ловко складывая из фантиков причудливые фигурки. Снег растаял с утра и солнце жарит вовсю, разбегаясь лучами по беззаботно ясному небу. Ни облачка, только чайки летают.
— Расскажи что-нибудь, Петер.
— Что рассказать?
— Не знаю, что-нибудь.
Он садится рядом, обнимает и рассказывает ей сказки — о далеких землях, о чудесных краях, длинные сказки, веселые, разные. А она смеется. Совсем как человек. И солнечные зайчики танцуют в ее глазах.
* * *
К югу от Сайхены — Уттика, не город даже, так. Парома к нему нет, нужно лодку брать. Но айяру отвезут бесплатно — таков неписанный закон, мало ли, вдруг самому когда понадобится. Не отказывать ей ни в чем.
Лодочник, дородный хмурый мужик, в надвинутой на самые брови лохматой шапке, неспешно, размеренно работает веслом.
— Слышь, брось ее, а. Она ж тебя однажды прикончит.
Петер мотает головой.
Лодочник пожимает плечами.
— Дурак.
Луцинка сидит на носу лодки, опустив ладонь в ледяную воду, смотрит куда-то в глубину.
Петер молчит и отчего-то улыбается. Хорошо.
* * *
К вечеру опять пошел снег.
Луцинка сидела, подтянув колени к подбородку, съежившись, Петер рядом, и его все больше трясло. Идти не было сил. На ходу хоть немного можно согреться, а так уже не получалось. Погреться в дом их с айярой не пускали, выносили еду, какие-то вещи, но только чтоб она не подходила. Боялись. Айяра даст, айяра заберет…
