Офицеров к столь жестокому обращению с народом подталкивает, во-первых, их классовое происхождение. Поскольку обычно лейтенант Фулано является сыном полковника Менгано и т. д. Это что-то от семейных традиций. А во-вторых, их профессиональная подготовка. Каким образом их уродуют? Сначала оболванивают бессознательной дисциплиной.
Журналист:Кого в армии считают «противником»?
Рамирес: Для армии враг — это рабочий. Не рабочие промышленных предприятий того или иного города, а рабочие вообще, рабочие как класс. Он всегда был врагом, ибо имел собственные организации, профсоюзы, которые покушались на целостность армии. Так нам объясняли на занятиях; я так никогда и не смог понять, почему профсоюзы покушались на целостность армии, не уловил связи. Враги — гражданские лица, особенно если они выходцы из трудящихся. Профсоюзная организация — это нечто полностью противоположное иерархической организации в армии, и только уже в силу своего существования представляет угрозу армии. Уже сам факт, что в профсоюзе рабочий может обсудить что-то, высказать свое мнение, представляет нечто ужасное с точки зрения военных. Ведь в армии существует порядок, называемый «обычным поведением» или «регламентированным поведением», иначе говоря, ни один человек не может открыть рот, если на это нет разрешения вышестоящего начальника. Напротив, в профсоюзах ты имеешь свободу высказываться, не испрашивая разрешения ни у кого. Поэтому если в полку кто-то осмелится потребовать чего-то, ему говорят: «Послушай, ты чего себе вообразил? Что находишься в профсоюзе?»
Ты спрашиваешь меня, почему они так жестоки. Я ответил бы, потому, что они фашисты, а теперь о том, почему они фашисты. Потому что так их воспитывают; потому что так их учат. И солдат срочной службы такой же фашист, как и генерал, не будем себя обманывать, не надо рассматривать их как братьев по классу. Люди, которые всегда были внизу, люди, которых топтали кому не лень, теперь имеют возможность бить, унижать, топтать других. Люди, которых унижали, а они даже не сознавали этого, теперь имеют в своих руках оружие и чувствуют себя сильными, имеющими право распоряжаться жизнью и смертью других.
Журналист:Ты не находишь, по твоему опыту, что военные не доверяют интеллигентам?
Рамирес: Больше, чем не доверяют. В них заложен дух антикультуры, антиинтеллигентности. Я сам это пережил. Среди моих товарищей по курсу, студентов, были многие закончившие второй или третий курс университета, люди с интеллектуальным уровнем, казавшимся блестящим по сравнению с уровнем развития офицеров. Даже наш командир Лагос иногда пытался говорить с нами об искусстве, о литературе. Он был тогда командиром кирасиров, затем стал генералом, Хоакином Лагос Осорио. Ему нравился Сартр, это довольно редкое явление для чилийских военных. Кто-нибудь мог бы подумать, что он испытывал определенное восхищение, но в это же время он выражал явное пренебрежение к людям, интересовавшимся искусством или литературой, потому что они никогда не станут людьми жестокими и дисциплинированными, какими полагается быть военным. После окончания университета в 1968 году я вновь вернулся в армию по призыву министерства обороны. Я впервые надел офицерскую форму, но, боже, что происходило со мной? Я не имел ничего общего с этими офицерами. В моей семье нет военных, вся наша семья из левых. Мы все марксисты. По случаю нашего прибытия командир части Фернандо Паредес Писарро сказал нам: «Вы избраны Родиной, чтобы занять первую ступеньку на лестнице власти». Власти, ты понял? «Вы — первая ступень власти, в ваших руках находятся судьбы Родины». Так вот, после этого нам объявляют, что все, кто хочет, могут продолжать учебу; эта привилегия была предоставлена правительством Фрея. Один из наших товарищей, который учился на четвертом курсе инженерного факультета, попросил разрешения на продолжение учебы. Майор Паредес вызывает всех нас и говорит: «Хорошо, кто хочет учиться?» Почти все заявили, что хотят это сделать. Тогда он говорит нам: «Так знайте, никто не будет учиться. Ибо кем вы будете? Вы будете инженерами или военными? Адвокатами или военными? Поэтому нет. Военный есть военный, и он не может быть замешан в вещах, связанных с книгами или учебой. Нельзя учиться и быть военным одновременно». Ты представляешь? И такое отношение у всех военных, по крайней мере в Чили. Это как во время гражданской войны в Испании, когда Мильян Астрай кричал: «Смерть интеллигенции!»
