Алан смотрит на них и неосознанно крепче вцепляется в черно-серый мех. В голове вертится только один единственный вопрос: «Как, мать вашу, я позволил себя уговорить?!» Ответ рядом с ним, точнее, он сейчас сидит на этом «ответе». Уолтер, как и его брат, не похожи на других вервольфов. У них волчьи тела, но звериные черты еще более острые. Длинные уши, а пасть может похвастаться двумя парами рядов острых клыков. На спинах мирно сложены огромные перепончатые крылья с костяными наростами. Хвосты вообще подходят больше рептилиям: длинные, покрытые черной чешуей и с острым кончиком, похожим на ножницы. Которые, порой, нетерпеливо щелкают и бьют из стороны в сторону.
В отличие от брата, Уолтер неспокоен. Эрика с Эдвардом. Она сидит на его спине в джинсах и рубашке самого Эдварда. Ее огненно-рыжие волосы собраны в небрежный хвост, а на ногах сапожки из тонкой кожи. Она безмятежно улыбается и гладит между ушей своего любимого зверя. Ее сердце бьется ровно и делится своим покоем с любимым.
А Уолтер один. Его пара совсем рядом, спит в одной из комнат замка. Возле его окна стоит Джереми и, задернув шторы, заботливо укрывает плечи молодого человека тонким шелком покрывала. Он уйдет уже через минуту, унося с собой стакан с недопитым соком, в который был заранее подмешан особый отвар. Так что, ни о чем не догадывающийся Джулиан будет спать до самого утра, не слыша далекого волчьего воя. Не зная, что его паре с каждой минутой все трудней сдержаться.
Зверь рвется с тонкого поводка и тянется к замку. Человеку нет места в затуманенном сознании. Он чувствует сладкий запах того, кто многие дни мучает его. Слышит биение сердца и полувздох-полустон, в котором без труда разбирает собственное имя. Соблазн настолько велик, что трудно не сорваться. Когти царапают черепицу и из груди вырывается хриплый рык. Но он даже не успевает и морду поднять, как получает подзатыльник, и за спиной раздается злой голос Алана:
— Даже не думай, маленький извращенец, — чуть ли не шипит он, — шаг влево, шаг вправо и надеру твой мохнатый зад!
— Но, Ал! — полувозмущенно-полуобиженно скулит Уолтер.
— Никаких «Ал»! — еще один подзатыльник, — шевели лапами, Ромео.
Ромео ничего не осталось, как, тоскливо вздохнув, кинуть последний взгляд на окна пускающей слюни на подушку Джульетты и, подгоняемый Отелло (Упс! Это уже из другой истории), направить лапы свои к тени отца Гамлета (то бишь горячо любимого дядюшки).
— Ты думаешь, это было хорошей идей? — мрачно произнес черный альфа и кивнул в сторону злого Алана, изображающего из себя наездника на спине Уолтера.
