- Резервация ЗАТО «Наукоград-23», - честно ответил Шуйга.
- Куда? - не поднимая головы бросил господин полицейский следующий вопрос.
- Резервация УНК «Ораниенбаум-70».
Услышав же фамилию «Десницкий», он все-таки поднял глаза и спросил:
- Еврей, что ли?
Сидевшие неподалеку дозорные смолкли и повернули головы на «ресепшен».
Менее всего Десницкий походил на еврея, гораздо больше напоминал Илью Муромца.
- Десницкий - это старинная семинарская фамилия, - пояснил Шуйга, стараясь, чтобы сироп в его голосе не приняли за вызов.
- А зачем тогда паспорт синий?
- Так… это… вероисповедание… - замялся Шуйга.
- Атеизм придумали евреи, чтобы в паспорте не писать «иудей», - твердо сказал господин полицейский - как припечатал. - Цель выезда из резервации?
Шуйга побаивался отвечать на этот вопрос: скажи иначе, чем указано в «подорожных», - обвинят в обмане; скажи, как записано, - будет выглядеть оскорблением. И не религиозных чувств вовсе, а гордости за умение писать.
- Проведение наземных испытаний многоканального сканирующего устройства среднего разрешения с конической разверткой, - кротко выговорил Шуйга, не уточняя прочих характеристик прибора, которые требовалось указывать в «подорожных».
Он ошибся: господин полицейский дежурный вовсе не оскорбился - удивленно приоткрыл рот и переспросил:
- А это чё такое?
- Это для спутников, погоду определять, - мягко пояснил Десницкий. Пожалуй, Шуйга бы не сумел сказать так коротко, емко и понятно. И без высокомерия…
Дежурный с восторженной улыбкой покачал головой, и с его лица исчезло презрение к обладателям синих паспортов - наверное, в детстве он хотел быть космонавтом.
Побои, нанесенные воспитаннику приюта, не взволновали представителя детской комнаты - госпожу полицейскую. Или госпожу полицейского? Как ни поверни, выходило очень и очень двусмысленно, а потому Шуйга избегал обращений. Госпожа была мордастой бабой и походила на Илью Муромца даже больше, чем Десницкий. Вместе с портретом регента над ее столом висел лик Христа, а многочисленные полки с документами были заставлены многочисленными же иконами. Шуйгу так и подмывало спросить: «Наверное, опасная у вас работа?»
Гораздо больше госпожа интересовалась, зачем ребенка раздевали, а по предъявлении насквозь мокрого подрясника только сложила губки бантиком, но нисколько объяснением не удовлетворилась.
Ни один мускул не дрогнул на лице Десницкого, когда она настойчиво спрашивала брата Павла, за какие места его трогали эти мужчины. И вместо экспертизы побоев назначила другую экспертизу, тоже врачебную… И в монастырь позвонила тут же, сообщила сладким воркующим голоском, что потерянный Павлик Белкин нашелся.
