Правда, там располагался не весь департамент. Комитеты помещались во многих других местах.
— Да, именно так, — сказала Анника. — Где будет заседать комитет?
Секретарша зашелестела бумагами.
— В комнате 2002–13, речь пойдет о новом законе о криминальном надзоре.
Анника зачеркнула Розенбад, 4 и написала: Регерингсгатан.
— Вероятно, я неправильно его поняла, — сказала она, — попробую позвонить завтра.
Она бросила свои записи в сумку, схватила в охапку шапку, рукавицы и шарф, поискала мобильный телефон в куче вещей на столе, потом, не найдя, решила, что он валяется где-то в сумке, рывком открыла дверь и побежала к столу новостей.
Янссон только что пришел. Он сидел за столом с красными глазами, нечесаный и просматривал местные газеты. На столе стояла пластиковая кружка с кофе.
— Что-то стряслось с автоматом, — сказал он Аннике и ткнул пальцем в кружку.
— Ты не хочешь покурить? — спросила Анника, и Янссон с готовностью раскрыл пачку сигарет.
Анника вошла в пустую курительную комнату, которая, источая дурной запах, возвышалась в центре редакционного коридора.
— Я, кажется, обнаружила серийного убийцу, — сказала она, пока Янссон прикуривал двадцатую за день палочку здоровья.
Янссон выпустил клуб дыма и уставился на вентиляционную решетку.
— Кажется?
— Я не знаю, что именно известно полиции, — сказала она. — Я надеюсь застать председателя комиссии по убийствам по пути на заседание департамента, а это произойдет через пятнадцать минут.
— Говори, что у тебя есть?
— Три убийства, — ответила она. — Сбитый машиной насмерть журналист, убитый мальчик в Лулео и застреленный в Эстхаммаре местный политик. Через день после каждого убийства родственники жертв получили рукописные письма с цитатами из Мао Цзэдуна. Письма написаны на линованной бумаге и запечатаны в обычные конверты шведской почты с одинаковыми почтовыми марками — с изображением хоккеиста.
Янссон уставил в Аннику сонный взгляд. Он страдал хроническим недосыпанием — сказались восемнадцать лет ночной работы, четвертая жена и пятый ребенок.
— Похоже, что мы попали в яблочко. Полиции остается лишь прокомментировать факт.
— Будем надеяться, что у них есть нечто большее.
Выпускающий редактор посмотрел на часы.
— Выходи на улицу, — сказал он и затушил недокуренную сигарету в хромированной пепельнице. — Я бегу заказывать машину.
Анника вышла из курительной комнаты, повернула направо и, словно лошадь в шорах, кинулась к лифтам. Оба лифта оказались заняты, и Анника опрометью сбежала вниз по лестнице.
