Элеонора обрадовалась, что сидит, иначе она бы рухнула на пол.
– Нет, – глухо выдавила она, и ей стало тошно. – Я подписала договор о неразглашении. Я ничего не могу говорить.
– Ты не можешь, – произнесла Виви, пожимая плечами. – Но я-то могу. О Хьюго пишут одно и то же. Все уже устали читать о том, как он издевается над бедным ребенком. Им нужна история о его похождениях с гувернанткой.
– Я запрещаю, – отрезала Элеонора и с трудом узнала свой голос.
Поднявшись, она шагнула к сестре, невольно сжав кулаки.
Виви с жалостью оглядывала ее с головы до ног.
– Я подозревала, что ты скажешь нечто подобное, – произнесла она.
– И правильно подозревала.
– Вот поэтому я не посоветовалась с тобой. – Виви покачала головой. – Дело сделано, Элеонора. У нас есть пять тысяч фунтов на счете, и тебе не придется говорить ни слова. И ничего не надо делать. Наши неприятности закончились. Завтра в таблоиде появится статья. – Виви подняла голову, оглядывая комнату, словно намекая на то, что Элеоноре незачем привыкать к роскоши. – На твоем месте я предпочла бы оказаться подальше отсюда, когда Хьюго прочтет статью.
Элеонора предала его.
Больше всего Хьюго беспокоил тот факт, что такой вполне предсказуемый поворот событий удивил его.
– Она уехала, чтобы успеть на последний поезд, – сообщила вчера после обеда миссис Реддинг, когда Хьюго спросил ее, где Элеонора. Экономка неодобрительно фыркнула. – Она наверняка торопилась отпраздновать свой отпуск.
– Я не спрашивал вашего мнения, – ответил Хьюго с развязной улыбкой.
Пожилая женщина закатила глаза.
Но это случилось до того, как утром таблоиды опубликовали очередную грязную историю о нем. Это было в то время, когда он с нетерпением ждал встречи с Элеонорой. Честно говоря, ожидание его убивало. Вчера утром Хьюго проснулся и обнаружил, что лежит в постели один. У него возникло ощущение, что ему не хватает конечности. Казалось, он провел в постели с Элеонорой добрых пять лет, и теперь обижается на ее внезапное отсутствие.
Обида.
Хьюго не понимал, что с ним происходит. А возможно, просто не желал этого понимать. Вчера он хотел только одного: утонуть в ее невинности и сладости.
Рядом с Элеонорой он перестал быть циником.
И это была непростительная промашка с его стороны.
Потому что вчера, когда он еще лежал в постели, окруженный запахом ее тела, и наслаждался ее трепетностью и невинностью, Элеонора не испытывала к нему ничего подобного. Вместо этого она рассказала своей сестре о том, что между ними произошло. Получается, их план сработал? Потому что вскоре после этого Виви продала таблоиду чрезвычайно непристойную и отвратительную сказку об «ужасном Хьюго – самом ненавистном герцоге Англии, который вступил в интимные отношения с гувернанткой».
