Хубертус Кассадор и другие солдаты и офицеры Альянса, сопровождавшие дона Фернандо Спарта были готовы драться, и в клочки порвать этих остзейцев прямо тогда. Но дон Фернандо был опытен, опытен и рассудителен, поэтому все услышали осторожное:
— Нас рассудит время.
И время рассудило, подтверждая правоту и осторожность «слуги народа».
Сейчас, «Дева Марина» уже почти неделю висела на орбите Остзее. Однако, редко что-то проходит идеально и силы Альянса не смогли высадить десантпосле того, как планетарная противовоздушная оборона почти перестала существовать. Не смогли потому, что один из ганзейских союзных «кракенов»[11] сел на планету и выгрузил кампфгренадирскую[12] бригаду Ганзейского Союза в полном вооружении рядом с городом. Молча и ничего не объясняя.
На «кракене» находился новый «четвёртый адмирал»[13] Ганзы, сапиенс, пришедший на место дона Мариано, из-за чего Альянс потерял перед самым конфликтом с Империей свою часть контроля над Ганзейским союзом.
Это факт затруднял позитивное общение между новым адмиралом — сапиенс и Мариано Франциско, для которого такое соседство было просто плевком в лицо. Нахождение молчаливых ганзейцев, которые официально считались союзниками Альянса, на планете, делало невозможным бомбардировку города с орбиты. Можно было высадить людей и технику, посылать подкрепления с орбиты, но покончить с городом одним ударом с орбиты — нет.
Приходилось использовать тактику истощения сил защитников дворца, «Фридрихсхалле», который был одним из архитектурных символов Империи.
Это не стало большой проблемой, и к тому же, давало возможность дону Мариано надеяться отомстить за тот самый случай на Тобаго лично, захватив живым и герцога Остзее Фридриха, что было чётко поставлено, как цель, Серапеоном, и заодно фон Касселя, ставшего после того случая героем светских хроник и получившего повышение до капитана. Общество Свободных миров должно получить виновных в разжигании войны и увидеть справедливый и заслуженный военный трибунал.
Всё это хорошо понимал комманданто Хубертус Кассадор, бывший свидетелем той самой сцены.
— Я хорошо помню капитана фон Касселя, дон капитан-навигатор, — ответил он.
— Я поручаю Вам взять его живым и привести ко мне. Это моя просьба. Личная. Понимаете, комманданте? — сказал дон Мариано.
— Нет ничего проще, — ответил Хубертус, — только мне понадобится моё звено. Мои Пуло и Дио, «мачете» номер сто двенадцать и сто тринадцать. Снимите их с плановых полётов.
