Часто героями отцовских сказок были кавказские сепаратисты, жители системы, граничащей с зоной космоса, где количество точек перехода резко сокращалась и начинались переселённые планеты, говорившие на энглезе, — варианте Имперского английского, но со своими особенностями. В историях отца жители систем «Большого Кавказа» были стражами врат в ту часть космоса, за которым начиналось неизведанное… Капитанов кораблей и их экипажи поджидали представители неизвестных цивилизаций и отклонения от законов физики, известных нам. Стражи врат то бунтовали, то приходили на помощь русским братьям, когда помощи, казалось, ждать было неоткуда. Сказки всегда хорошо заканчивались. Приходил я и всех спасал.
От отца пахло морем и чем-то родным. Мы ныряли и плавали, наматывая километры вокруг островов, чувствуя себя дельфинами.
Когда я был ещё совсем маленьким, отец спросил меня, кем я хочу быть? Я посмотрел на море и сказал, что хочу быть дельфином. Мама подхватила эту шутку. Выражение «когда ты станешь дельфином, сынок», стало означать в нашей семье: «когда наш Франц вырастет».
Я не хотел покидать свою планету. Но время пришло. Мать гладила меня по голове, мы сидели в саду нашего дома и слушали что-то из неоклассической музыки.
— Франц, — сказал мне отец, положив свою ладонь на мою. — Я не смогу помочь стать тебе дельфином, — тут он улыбнулся, — но я помогу тебе стать хорошим человеком. Нет выше чести, чем защищать тех, для кого ты единственная надежда. Я хочу, чтобы ты был военным, Франц. Просто верь мне, как ты делал это раньше. Подумай о кадетском корпусе, как о путешествии за счёт Империи.
Я часто приезжал домой в отпуск, рассказывая о своих успехах и неудачах. В таких снах было хорошо и спокойно. Небо сливалось с морем где-то вдали, пока мы с отцом снова плыли в закат. Дома нас ждала мама и ужин.
Иногда сны были тяжёлые. В тяжёлых снах всё тоже было похожим — это была служба у герцога Остзее Фридриха фон Цоллерна. В тяжёлых снах я подробно и часто, снова и снова, дрался с солдатами человеческой расы homo praeteris — «бескрайними», как они себя называли. Я не испытывал к ним прирождённой враждебности — это были люди как мы, просто другие. Другая ветвь, живущая по своим законам и представлениям о том, каким должен быть человек, в век колонизации галактики Млечный Путь. Этот путь оказался разным у sapiens и praeteris. Но пути этих двух видов пересеклись, чтобы вспыхнуть межзёздным конфликтом.
