Море около города называлось Лигурийским. На нём было много островов, искусственных и естественных. Искусственные острова геологи-терраформеры создали неотличимыми от тех, что возникли на планете в результате вулканической деятельности. Наша звезда, Регина была чересчур жаркой, и на орбите планеты постоянно находились десятки тысяч управляемых отражателей, контролировавших излучение. Зрелище с поверхности планеты было величественным, похожим на «короны» Венеры и Марса.
Снились мой отец и мама, потом кадетский корпус в Риге, куда я попал, когда вырос.
Родную планету покидать не хотелось. Было так хорошо и спокойно дома. У отца был прекрасный катер, с опцией подводного погружения, и мы часто ходили на нём, к одному или другому острову, разглядывая невероятно богатую подводную фауну Женевы. Океан на планете изобиловал осьминогами, каракатицами и прочими похожими существами, причудливо менявшими цвет. Существа эти меняли свою окраску в зависимости от места, где их находили. Но иногда мне казалось, что цвет они меняли от простых чувств, переполнявших вдруг этих моллюсков, чем-то напоминавших мне людей. А ещё, мы много плавали в прозрачной, тёплой, солёной на вкус воде и загорали.
Когда катер подходил к берегу, я знал, что сейчас начнётся самое интересное. Я садился где-то на краю пляжа и строил замки из песка. Мой отец садился рядом, помогая строить башни и стены. Мы были черны от загара, пропитаны и промыты солью. Но самое главное, что я ожидал, были его чудесные рассказы и сказки, которые он выдумывал на ходу, а я был в них главным героем.
Сказочные события переносили меня, чаще всего, на Старую Землю ещё той, первой эпохи человечества, неразделённого на сапиенс и претерис. Я сам уносился, в этих сказках, на ту самую Землю, которая и сейчас мчалась, вращаясь, по своей орбите, вокруг звезды по имени Солнце, в сотне световых лет от нас. А мы с отцом всё сидели на берегу моря, и строили замки из песка, как наши предки в то время, когда Земля была их единственным домом и говорили, говорили… Жизнь казалась прекрасной и бесконечной.
Но больше всего, я любил отцовские рассказы о далёких русских пространствах. Там, по словам моего отца, жили люди, чьё прошлое и будущее было всегда неразрывно связано с нашим. Герои таких историй, русоволосые гиганты, терраформирующие негостеприимные планеты, капитаны, открывающие новые планеты и преследующие пиратов, со временем стали мне как друзья. Я представлял себе их лица, манеры, голоса. Даже лицо на скульптуре Навигатора Андреаса, которая стояла на одной из центральных площадей Женевы, казалось мне похожим на лицо первого в мире пилота, вышедшего в космос. Его звали Гагарин. Юрий Гагарин, его имя было русским вариантом Всадника Йорга — идеального прототипа имперского офицера.
