— Смотри — сказал я бескрайнему, указывая спадой на птицу. Ты сейчас так похож на рыбу, что она хочет тебя съесть.
Кассадор хотел ответить что— то, но не смог. То, во что он превратил себя, кивнуло головой и прыгнуло на меня. Я успел услышать, как альбатрос обиженно крикнул и улетел.
Я отступал, пытаясь отсечь ему хотя бы часть опорной конечности. Было бы хорошо, хоть на миг, вывести его из равновесия, чтобы сократить дистанцию. Но мой враг вёл бой умело, пропуская мои выпады, быстро расходуя запас моего силового поля и энергию компенсаторов равновесия. Я всё-таки несколько раз задел его по касательной — похоже, он даже не заметил. В тот момент, когда спасительное свечение моего доспеха исчезло — он оказался совсем близко и я отсёк ему руку-плеть по плечо. Он даже не прекратил движения, начиная на ходу регенерировать новую, и попал мне по предплечью. Спада улетела из моей почти надвое сломанной руки метров на двадцать в сторону — вверх, и в этот момент я пропустил обратный удар. Мой рот наполнился кровью, грудная клетка хрустнула, от болевого спазма мир вокруг меня исчез на мгновение. Он отбросил меня и снова прыгнул ко мне, превращая свои зубы в несколько рядов длинных рыбоподобных челюстей. И в этот момент его голова почему-то вдруг лопнула, тело рухнуло на меня, обливая кислотной кровью. Мир вокруг меня исчез снова.
3. Как исполнилось желание оберлейтенанта Адольфа Ван Фростена
Я так устал от этих страшных затей
Нижние палубы, бунт — и выносят людей
Вдруг за спиною услышал: Ты что? — Это я.
Пойду за тобою на всё,
Как волк, как змея…
Франц фон Кассель, стихотворение «Дельфины», поэтический сборник «Тоска по Родине»
Адольф ван Фростен, оберлейтенант личного эскорта его светлости герцога Остзее, Фридриха фон Цоллерн, сидел на бетонном полу дворцового стартового ангара боевых машин класса AuRa[29]. Сегодня всё пошло не так. И он, потеряв себя, не знал, как быть дальше. Так, хорошая боевая машина, получив сбой в команде, становится бесполезной. Сегодня Адольфу надоело быть боевой машиной.
Кабина его «гепарда-тридцать четыре» была открыта, и он слышал всё, что проходило в эфир. Он слушал, не различая слов, находясь в странном состоянии оцепенения. Что-то надорвалось в нём ещё в тот момент, когда тактические бомбы Альянса рвались где-то далеко вверху, сносили остатки дворца, стремясь проникнуть туда, где был ван Фростен. Адольфу казалось, что он превратился в маленькую точку, в которую нацелено всё смертоносное, летящее из верхней полусферы боя над дворцом.
