— Стучаться надо девке в мужское общежитие!
— Да я в окошко заглянула, — невозмутимо объяснила Любка, подмигнув ребятам, — смотрю, все в приличном виде.
— Потому только и пущу, — не унималась тетя Лида, — что к больному. — А так — не шляйся здесь.
— Проходи, красавица, гостьей будешь, — сказал Серега. — Кипяточку не желаешь?
Любка даже не взглянула в его сторону, села на табуретку возле моей койки, сняла шлем, из-под которого сразу вывалилась масса буйных черных волос — она не признавала никаких причесок.
— Хорошо поболел? — с заметной завистью спросила Любка. — Мне как сказали, я сразу подумала: вот повезло.
Серега внимательно разглядывал ее, полуоткрыв рот, закинув голову назад, отчего его великий кадык опять грозил вспороть кожу.
Видимо, взгляд Сереги обладал какой-то беспокоящей силой, потому что Любка несколько раз повела плечами, как бы освобождаясь от этого взгляда.
— Завтра я, пожалуй, слягу, — громко сказал Серега и сам один посмеялся над своей шуткой. — Если ко всем больным такие красавицы здесь приходят, коклюш завтра же подхвачу.
Тетя Лида стояла у плиты, скрестив на груди руки, исподлобья глядя на Серегу. Он один не замечал неловкости создавшегося положения, потому что не смотрел в сторону тети Лиды, и она не выдержала, встала между ним и Любкой, сказала раздельно:
— Кипяточку бы лучше похлебал.
— Не обращай на них внимания, — шепнула мне Любка. — Когда на работу?.. Тогда чего лежишь? В кино пошли! — И она рассмеялась — впервые — неестественно, слишком громко, смутилась, куснула губу. — Чего у вас тут стряслось?
Действительно, чего-то у нас тут случилось. Тетя Лида стала злой. Ребята сидели притихшие, только пялили на Любку глаза по привычке.
— Я пойду, — оказала Любка, долго прятала волосы под шлем, встала. — В субботу, если получится, заходи за мной на танцы.
— А ты лучше к нам, красавица, приходи, — вслед посоветовал Серега, — у нас тут мужчины имеются.
Когда Любка ушла, тетя Лида, видимо не сумев перебороть себя, заговорила:
— Не к тебе ведь она приходила. Нужен ты ей как петуху тросточка. А языком размахался.
— И какое твое дело, дорогая моя? Придет время, и эта ко мне придет. Только я-то зря валяться не буду. Привстану.
Ребята дружно хмыкнули, кто-то негромко произнес:
— Чихала она…
Тетя Лида торжествующе усмехнулась, а Серега, встав и по привычке машинально ощупав себя быстрыми, но осторожными прикосновениями, сказал спокойно:
— Ни ты, милая, ни они тем боле кой-чего не петрите. Тут просто подумать надо, угадать, с какого боку к ней подрулить. Как ей себя показать. Товар лицом, значит. Все они, конечно, одного хочут. Это ясно. Наукой доказано. Но хочут — по-разному. Сначала. А потом — одинаково. Самое интересное — начало. Вкусно это.
