Приблизительно третья часть пространства была отделена руслом Амазонки. С высоты птичьего полета открывались широкие равнины, забытые человечеством на два столетия. В то время, когда еще существовали караваны и речное судоходство, требовалось несколько недель, чтобы перебраться через эти земли и добраться до рудников, располагавшихся на севере; от берегов реки Арагуаи до города Белен добирались на лодках.
Единственный свидетель этой древней провинциальной жизни – столица штата Гояс, маленький городок с одноименным названием, мирно спавший в тысяче километров от побережья и практически отрезанный от него. Эта зеленая местность была украшена причудливыми и мрачными силуэтами пальм, во власти которых она целиком находилась. Улицы с низкими домами спускались к холмам, между которыми располагались сады и площади, там паслись лошади, прямо перед церквями, напоминающими то ли зерновые амбары, то ли дома с колоколами. Фронтоны, колоннады, орнаменты зданий были покрыты штукатуркой, пенистой, словно взбитый белок, подкрашенной охрой или кремовой, голубой или розовый красками, и заставляли вспомнить пасторальный стиль испанского барокко. Река текла вдоль набережных, поросших мхом, местами обрушившихся под тяжестью лиан, бананов и пальм, они заполняли и заброшенные усадьбы. Но эти пышные заросли были там менее заметны, чем тот невероятный упадок, который совсем не добавлял молчаливого достоинства разрушенным фасадам.
Я не знаю, огорчаться этому нелепому факту или радоваться: администрация решила предать забвению Гояс, его деревенский уклад, спокойствие и его старомодную прелесть. Все это было слишком мелким и слишком дряхлым. Нужно было начинать с нуля, а новая затея требовала большего размаха. Подходящее место было найдено в пяти километрах к востоку. Здесь было широкое плоскогорье, сплошь поросшее сорной травой и кустарником, словно сюда обрушился бич, уничтоживший все живое. Не было ни железнодорожных путей, ни дороги – ничего, кроме протоптанных тропинок, подходящих для повозок.
На карте нарисовали квадрат со стороной в сто километров – так выделили место под федеральный округ, в центре которого должна была возникнуть будущая столица. Архитекторов и специалистов на этом этапе не беспокоили, их пригласят, когда появится необходимость в чертежах. План города нарисовали прямо на голой земле; был начерчен контур, а внутри обозначены различные зоны: правительственная, административная, торговая, промышленная, а также зона развлечений. Последняя была особенно важна в городе первопроходцев. Примечательна и история города Марилия, о котором до 1925 года никто не знал. Замысел был крайне прост, и в самом начале город состоял всего лишь из шести сотен домов, из которых по крайней мере сто были закрытыми объектами. Их деятельность была связана с орденом францисканцев, представители которого вместе с сестрами благочестия создали в XIX веке две мощные сферы влияния за рубежом. Вокзал Д’Орсе прекрасно помнит, как еще в 1939 году этот монашеский орден вложил существенные средства из своего секретного фонда в распространение брошюр на железнодорожных станциях. Мои коллеги тех времен не дадут мне соврать – основание университета в Риу-Гранди-ду-Сул, самом южном штате Бразилии, и преобладание в нем преподавателей из Франции можно объяснить лишь пристрастием к нашей литературе и свободе, внушенным в Париже, во времена его молодости, будущему диктатору девушкой легкого поведения.
