Единственный железнодорожный путь (здесь проходили всего два поезда в неделю) был скверно проложен через болотные топи, и на этом шатком переезде локомотив постоянно клонился в сторону, в любой момент рискуя сойти с рельсов. Вокруг дороги была гнилая топь, от воды шел отвратительный запах. Тем не менее в течение нескольких недель мы пили эту воду.
Справа и слева росли кусты, редкие, как во фруктовом саду: если посмотреть на них издалека, они сливались в темную массу, но если заглянуть под ветви, можно увидеть, как в воде яркими пятнами отражается небо. Кажется, что все томится в этом тепле, способствующем медленному разложению. Если бы можно было жить здесь в незапамятные времена и в течение тысячелетий наблюдать за ходом истории, мы бы поняли, каким образом органические вещества постепенно превращаются в торф, каменный уголь и нефть. Да и сам я долго наблюдал за одним из этапов подобного преобразования, когда застоявшаяся в земле вода начинала постепенно густеть, отливая всеми цветами радуги. Бывшие с нами рабочие отказывались понимать, что мы мучаем себя и их из-за бесконечного поиска останков и черепков. Однако особое значение эмблемы с надписью «инженер» на наших пробковых шлемах немного их приободряло, рабочие считали, что археология – лишь предлог для более существенных изысканий.
Иногда тишину нарушали животные, испуганные присутствием человека: удивленный олененок с белым хвостом, стайка страусов эму, белые цапли, всколыхнувшие воду и полетевшие прочь.
В дороге к нам присоединились другие рабочие, забравшиеся на локомотив по лестнице. Остановка: двенадцатый километр, окончен еще один переезд, и теперь надо идти пешком до строительных складов. Они расположены в рощице, окруженной полем, так характерной для этой местности, и заметны издалека.
Вопреки ожиданиям, вода здесь не застаивается, течет легко; под слоем ила множество ракушек, особенно там, где болотная растительность пускает корни. Топь полна зелеными островками колючих рощиц, где индейцы издревле разбивали свои лагеря и где теперь находят следы их пребывания.
Каждый день мы благополучно добирались до одной из них по тропинке, протоптанной нами и выложенной кусками сломанных шпал, собранных по пути. Мы проводили здесь большую часть времени, с трудом дыша и утоляя жажду нагретой солнцем болотной водой. К концу дня за нами приходил локомотив, иногда присылали и другое транспортное средство, прозванное дьявольским, – это была специальная платформа, которую рабочие должны были двигать, отталкиваясь вручную с разных сторон от твердой суши. Мы невероятно уставали, постоянно мучились от жажды, но по возращении никак не могли уснуть в «пустыне» Порту-Эсперанса.
