Я кладу испорченный фотоаппарат на прилавок.
– Он сломан, я понимаю, – говорю я, – но там внутри пленка, и я надеялась…
Девушка тычет в аппарат ногтем.
– Я гляну? – спрашивает она, а сама уже вертит камеру в руках. Она обращается с ней бережно, с любовью, оглядывает со всех сторон. – Старая модель, трудно будет подобрать.
– Подобрать?
– Ой, да здесь же только объектив и разбит. А, ну и видоискатель еще. С этим я помочь не смогу, но… – неуловимое движение, тихий щелчок, и разбитая линза лежит у нее на ладони. – Стекло посеребренное, хм-м… – Они скрывается в заднем помещении и через несколько минут возвращается с новой линзой. Не новой, конечно. Видно, что она такая же старая, как мой аппарат. Быстрым движением девушка вставляет линзу на место. – Вот и все.
При виде исцеленной камеры сердце у меня радостно екает, но тут же падает.
– Боюсь, я не смогу позволить себе…
Она кладет камеру на прилавок.
– Вообще-то продать тебе эту линзу я не могу. – Девушка разворачивает объектив ко мне, и я замираю, но взглянув в линзу, вижу… просто себя. Правда, на долю секунды мне кажется, что волосы в отражении будто плывут, как по воде, а в груди светится огонек. Но это, наверное, просто блик на линзе, игра света, ошибка зрения, потому что я моргаю, и все это исчезает. – Видишь? – она постукивает по линзе. – Она с дефектом. Вот тут.
Прищурившись, я замечаю на внутренней стороне крохотное пятнышко, похожее на облачко тумана.
– Из-за этого снимки получаются немного странные. Так что лучше уж ты избавь меня от нее.
Я облизываю губы.
– Серьезно?
– А то! – и она хватает камеру. – Я проявлю твою пленку и – о, кстати, у тебя еще остался кадр, знаешь? – она помахивает камерой в воздухе. – Хочешь, сниму тебя?
Я оглядываюсь, вдруг почувствовав себя неуютно от мысли, что окажусь на фотографии, а не сама ее сниму. И тут сквозь витринное стекло я вижу Джейкоба. Стоя к нам спиной, он глазеет на прохожих.
– Секунду!
Я подбегаю к окну и прижимаюсь спиной к стеклу так, чтобы оказаться рядом с Джейкобом. Нас разделяет только витрина с затейливой надписью «У Беллами».
Джейкоб замечает меня, оглядывается через плечо, улыбается. Я улыбаюсь в ответ и слышу тихий щелчок – это девушка-продавщица сделала снимок.
– В это время дня хорошее освещение, – замечает она, сматывая пленку. – Должно хорошо получиться.
– Спасибо, – говорю я, возвращаясь к прилавку, – я тоже так думаю.
Девушка откидывает заднюю крышку камеры и извлекает кассету. У меня руки так и чешутся, приходится даже спрятать их за спину, чтобы не вырвать пленку у нее из рук. Но я стою смирно и провожаю глазами кассету, исчезающую в бумажном конверте.
