.
Толстую черную веревку, скрученную из десятков более тонких нитей. Здесь куда больше нитей, чем может принадлежать одному человеку. Так оно и есть – ведь они ей не принадлежат. Вот почему я не смогла нащупать нить в груди у Мэтью. Ее там не было. Она здесь, в числе многих других, которые Женщина-Ворон похитила у детей, укрепляя свое могущество.
Веревка сопротивляется, но я наматываю ее на пальцы и упрямо тяну.
Наконец, она поддается, но не лопается с громким звуком, не трещит – я просто чувствую, как нечто тяжелое начинает двигаться.
Темная, вязкая, как грязь, веревка распадается на части, прежде чем раствориться в воздухе и исчезнуть навсегда.
Одновременно с ней исчезает и Женщина-Ворон.
Только что она была здесь, из-под алого капюшона вились черные кудри, пальцы скребли по моему воротнику… и вдруг ничего, лишь облачко пепла и дыма, а я падаю – ведь больше меня никто не держит, – обрушиваюсь на мягкую землю.
Все столпились вокруг ямы. Похищенные дети дрожат, как свечи у открытого окна, а потом, с порывом ветра просто… гаснут. Как свечи.
Лара, задыхаясь, без сил привалилась к дереву, ее коса растрепана.
Джейкоб стоит у могилы, сжимая руками палку, как бейсбольную биту.
Но сражаться больше не с кем.
Лара откашливается.
– Ну вот, – говорит она, отряхивая перепачканную блузку, и в ее голосе слышится едва заметная дрожь. – Я же говорила, что мы все исправим.
Я наклоняюсь над темными останками Женщины-Ворона, ворошу пепел и наконец нахожу ленточку синевато-белого света.
Вторую половину своей жизни.
Лара сдавленно ахает. Я ее не виню. Очень надеюсь, что привидение никогда не похитит жизнь у нее и ей никогда не придется увидеть свою собственную нить вне тела, да еще и разорванную надвое.
Вынув из кармана второй обрывок, я соединяю половинки.
Сначала ничего не происходит, и одну ужасную долю секунды я думаю, что моя жизнь погублена безвозвратно. Джейкоб кладет мне руку на плечо, и тут у нас на глазах нити начинают соединяться, сплетаться, пока место разрыва не превращается в тонкую черточку, похожую на едва заметную трещину.
Нить кажется… хрупкой. Она светится не как электрическая лампочка, а скорее как свеча, которую надо защищать, укрывать от ветра. Но синеватый свет горит ровно и ярко. Это совсем не похоже на гадкую веревку, которую я вытащила из груди Женщины-Ворона.
Я подношу ленточку к груди. Понятия не имею, как это делается. Может, я должна произнести какие-то слова, вроде заклинания, взмахнуть руками или что-то в таком роде.
