Мы с Джейкобом осторожно крадемся между могилами, двигаясь на стук лопат. Нам предстоит подняться по склону и обогнуть церковь.
Мы благополучно все это проделываем, и я сразу вижу ее.
Женщина-Ворон сидит на большой каменной плите и, тихонько напевая, вертит светящуюся нить моей жизни, перебирает ее пальцами, будто играет в «колыбель для кошки».
Она не копает сама.
Но я продолжаю слышать стук. Я вижу в воздухе блики от стальных лопат, а яма у ее ног становится все глубже и шире, как по волшебству.
Тогда я поднимаю аппарат и смотрю через видоискатель, Вуаль меркнет, а реальный мир приобретает четкие очертания. Обе картинки выглядят одинаково, есть всего несколько отличий, но это важные отличия.
В реальном мире Ворон тоже сидит на камне, но там она не одна. Рядом, по грудь в яме стоят двое подростков, явно зачарованные ее пением. У них остекленевшие глаза, изо рта вырываются облачка пара, они без остановки выбрасывают из ямы жидкую грязь на поросший травой холмик.
Не отрываясь от объектива, я оглядываюсь по сторонам.
Ворота кладбища на замке. Из-за запертых дверей церкви доносятся глухие звуки, как будто кого-то заперли внутри. Кладбищенский двор пуст, если не считать Женщины-Ворона и двух мальчишек.
Я опускаю камеру, и в фокусе снова Вуаль. Подростки исчезают, видна только Женщина-Ворон, держащая украденную у меня жизнь.
– Какой план? – спрашивает Джейкоб.
Ох, как не вовремя! Его голос раздается в паузе между двумя шлепками грязи.
Ворон резко вскидывает голову.
Мы с Джейкобом ползем назад, прячемся за ближайшими памятниками, вжимаемся в сломанные надгробные плиты.
– Прости! – шепчет он.
Я выглядываю из-за плиты и вижу, как могильная яма Женщины-Ворона становится все глубже. И вдруг понимаю: у меня есть план.
Очень слабый, возможно, худший из всех, какие я придумывала, и Джейкоб – которому не нужно даже спрашивать, ведь он читает мои мысли, – уже мотает головой: нет, нет, нет, нет!
Но обсуждать и спорить некогда.
Лопаты перестали стучать.
Женщина-Ворон неторопливо встала.
– Нужно ее отвлечь, – шепчу я. – Прикроешь меня?
После долгой паузы Джейкоб отвечает:
– Как всегда, – и, нахмурившись, добавляет: – Но если умрешь, я никогда тебя не прощу.
