Мы с Ларой и Джейкобом оказываемся в доме. Джейкоб встает передо мной, как щит. Но мужчина не поворачивается к нам. Он стоит у камина и длинной кочергой ворошит догорающие поленья. Высокий, с буйной седой шевелюрой и глубоко сидящими глазами, он мог бы внушать страх. Но он не страшный. Я чувствую только его безграничную печаль, которая буквально струится, как пар.
– Вы его не видели? – спрашивает мужчина севшим, хриплым голосом.
Я делаю шаг вперед.
– Кого? – спрашиваю я тихо.
Лара уже поднимает свой маятник, но я удерживаю ее руку и мотаю головой.
– Подожди, – шепчу я.
– Почему? – шепчет она в ответ. – Нам не обязательно слушать его рассказы.
Может, и не обязательно, но мне кажется, что это важно.
Грустный взгляд человека останавливается на мне, на фотоаппарате у меня на шее.
– Что это у тебя, девочка?
Я показываю ему камеру.
– Это чтобы делать фотографии.
Лицо мужчины омрачается, и я уже думаю, что он, наверное, не знает, что такое фотографии. Может, когда он жил, фотографии еще не было. Но он достает из кармана рубашки маленький обтрепанный кусочек бумаги и показывает мне.
С пожелтевшего квадратика старого снимка смотрит мальчик.
– Сынок мой, Мэтью, – объясняет человек. – Сделали снимок на зимней ярмарке. Как раз перед тем, как он пропал.
У меня сжимается сердце. Ребенок, похищенный зимой.
Человек, отвернувшись, смотрит в окно.
– Жена уехала на юг, повидаться с родней. А я не могу бросить сына. Пообещал его матери, что дождусь. Буду ждать столько, сколько понадобится. – Он садится на стул у потухающего камина и, ссутулившись, прикрывает глаза. – Буду ждать, пока он не вернется домой.
За окном завывает ветер.
У мужчины идет пар изо рта, и я ежусь, хотя тот холод до меня не добирается.
Буду ждать столько, сколько понадобится.
Я вспоминаю, что рассказывала Лара о призраках. Что в Вуали остаются только те, кто застрял. У меня болит душа за этого несчастного человека, оказавшегося в ловушке, в этом мире, в этом доме, в бесконечном дне ожидания, я понимаю, что он обречен вечно смотреть в это окно. Ведь его сын никогда не вернется.
– Кэссиди, – рядом со мной появляется Лара. Я понимаю, что время настало. – У тебя есть зеркало? – спрашивает она и протягивает мне свое.
Я кивком показываю на камеру, которую держу в руках.
– У меня есть это, – я снимаю крышечку и показываю ей блестящую линзу объектива. Если повернуть, она сверкает и отражает комнату. – Сработает?
Лара смотрит скептически.
– Ну, мы это сейчас узнаем.
