?
– Кем?
– Промежуточницей, – повторяет она медленно, чтобы я как следует расслышала. – Ходящей. Пересекающей тени.
Я опять не понимаю ее, и она со вздохом закатывает глаза.
– Ну, я не знаю, как ты называешь таких, как мы с тобой.
– Ой. Я не знала, что для этого есть особое слово.
– Слова есть для всего на свете.
– Например, Вуаль и промежуток, – говорю я с нажимом.
Лара неохотно кивает.
– Отлично. Да, по крайней мере, мне это место известно как промежуток. И следовательно, тот, кто попадает туда, как я – как ты – это промежуточник.
– А кто тебя всему этому научил? – спрашиваю я. – Кто объяснил тебе, кто ты? Кто рассказал, что надо делать?
На этот раз смущенно отводить глаза приходится Ларе.
– Я… ну… дело в том… никто меня не учил. Дядя Реджи… У дяди Реджи большая библиотека. Пришлось потратить немало времени и сил на ее изучение, а потом, методом проб и ошибок…
Врет, думаю я. Или, по крайней мере, не говорит всей правды. Но не успеваю я сказать об этом вслух, как Лара резко меняет тему.
– Ты не ответила на мой вопрос. Сколько времени прошло с тех пор, как ты умерла?
Меня коробит это слово и ее бесцеремонность, но времени на расчеты мне не нужно. Я точно знаю, сколько прошло времени. И, кажется, буду знать это всегда.
– Чуть больше года, – отвечаю я. Потому что это звучит не так странно, как триста семьдесят три дня.
Лара глядит на меня чуть ли не возмущенно.
– Год? И ты не упокоила ни одного призрака?
– Откуда мне было знать, что я должна это делать, – так же резко отвечаю я. В моем распоряжении не было учебника или библиотеки (хотя, честно говоря, среди маминых и папиных книг могло бы найтись что-то, но мне в голову не пришло в них рыться). – Честно говоря, я и сейчас еще не уверена, что должна.
Лара трет переносицу.
– Вот смотри, – начинает она, – тебя тянет за Вуаль, так?
Я киваю.
– Хотя это тебя пугает…
Еще как, думаю я.
– И ты хотела бы забыть об этом, но не можешь…
Да.
– Ты чувствуешь, что обязана отдернуть завесу, переступить черту и оказаться по ту сторону…
– Да, – признаю я чуть слышным шепотом.
Лара торжествующе кивает.
– То, что ты ощущаешь, Кэссиди, зовется предназначением.
Будь рядом Джейкоб, он отпустил бы шуточку насчет доблестных героев и монстров, которых ожидает расправа. Но Джейкоба нет, а единственные монстры, о которых говорит Лара – это призраки. Такие, как он.
Лара продолжает.
– Вуаль притягивает нас потому, что нуждается в нас. Потому, что мы можем то, чего не могут другие люди. Мы можем освободить духов, оказавшись в ловушке. И переправить их дальше.
