К утру дождь перестал, но дороги и дворы совсем развезло. Коростелева Лийна, возвращаясь из хлева, чуть не растянулась, поскользнувшись в грязной жиже, и испачкала руку.
— Ух, до чего на улице мерзко, — сказала она, войдя в избу после того, как умылась возле колодца. — Хоть бы уж снег поскорее выпал, нет ничего хуже такой грязюки.
— Одно слово — осень! — отозвался Рейн. — Грязи по шею. Но это все пройдет. Летом вон сколько недель хорошая погода стояла.
— Ну да, только кто сосчитает, как долго такая мерзкая погода продержится! — вздохнула Лийна. — Ты только представь, кабы все время было тепло да солнце светило.
— Такой жизни, почитай, и нет нигде, — предположил Рейн. — Разве что где-нибудь на краю света, где чернокожие живут. Там, может, так оно и есть, да что о том судачить. Нам надо смотреть, как нам обойтись. Погода — это не самое важное, куда хуже жадность и зловредность господских прихвостней. С каким трудом удается нажить вещицу-другую, а они готовы последнее у тебя забрать. Ну не Иуды ли?
— Это ты про брошку серебряную? — спокойно сказала Лийна, ничуть не опасаясь, что отец может доискаться правды и выяснить, куда в действительности делась ценная серебряная побрякушка. — Да, конечно, некрасиво, что они украли наше сокровище. Но ты ведь принес от кильтера кое-что взамен.
— Что я принес, то не в счет, это ведь не мое! — возразил Рейн. — Мне нужна моя брошка! И я тебе, дочка, говорю: я ее верну! Надо только хорошенько все обмозговать, и уж тогда я задам этой сволочи кильтеру так, что не поздоровится!
Но едва он произнес эти слова, как не поздоровилось ему самому. Весь дом вдруг задрожал, посуда покатилась со стола на пол, скотина в хлеву жалобно заревела, Рейн выронил трубку изо рта, и горячие искры посыпались на него, причиняя нестерпимую боль.
— Что за чертовщина! — вскричал он и выбежал из дому.
Во дворе творилось невесть что. Под самой дверью свирепствовал вихрь, ломал ветки, поднял в воздух собачью конуру вместе с собакой и нещадно трепал бедную псину, будто решил заживо сшить из нее шубу. Затем вихрь принялся за хлев, стал дергать ворота, пока наконец не сорвал их с петель.
— Да кто ты таков? — вскричал Рейн Коростель в ярости. — Небось, барский прихвостень какой-нибудь! Уж не сам ли кильтер? Мало ты мне еще вреда причинил, так теперь, дрянь ты эдакая, явился на мое подворье бесчинствовать! Ну, погоди у меня! Я те задам!
Рейн схватил вилы и ринулся в схватку, стараясь острыми зубьями попасть прямо в середку вихря, но это оказалось не так-то просто. Несколько раз вихрю удалось вырвать вилы из рук Рейна и отбросить их далеко в сторону, так что хозяину пришлось подыскивать новое орудие. В ход пошли и косы, и топоры.
