Она крутанулась еще раз, не удержала равновесие и врезалась лбом в створку дверцы с такой силой, что дерево легонько хрустнуло. Мать замерла на месте, отшатнулась, Андрей успел подхватить ее, заглянул ей в лицо. По переносице текла тонкая струйка крови, глаза закатились, багровое до этого лицо начинало бледнеть.
— Света, в «Скорую» звони! — Андрей поддерживал мать, не давая ей упасть на пол, потащил к кровати. Светка, не скрываясь, выключила камеру, ушла в свою комнату и закрылась там на замок. Андрей уложил мать на скомканное одеяло и принялся звонить в неотложку.
Те приехали, когда мать уже пришла в себя, негромко стонала от боли и с трудом открывала глаза. Под нижними веками у нее сгущалась синева, кожа на переносице сделалась голубого цвета, точно между бровей багровела небольшая ранка. Кровь уже остановилась, матери было очень холодно, она куталась в одеяло и несколько раз просила пить. Молодой, наголо бритый врач с широкой серебряной цепью на шее отодвинул Андрея от больной, открыл раскладку. Померил пострадавшей давление, проверил пульс, зрачки, поводил пальцем у нее перед глазами. Мать следила за ним сначала вяло, потом резко приподнялась, зажала ладонями рот.
— Таз быстро! — крикнул врач, Андрей кинулся в ванную, притащил тазик для стирки. Успел вовремя, мать едва не стошнило на пол, и выворачивало долго, мучительно. Врач отодвинулся на край кровати и заполнял свои бумаги. Поднялся, стянул перчатки и брезгливо бросил их в таз.
— Подписать можете? — Он чуть ли не под нос сунул матери бумаги, та несвязно мычала и пряталась в одеяло. Врач рванул его на себя, кинул на кровать ручку.
— Давай подписывай, — буркнул он.
Андрей не выдержал.
— Повежливее, — попросил он с угрозой в голосе, — человек пожилой, ей плохо…
— Ага, пожилой, — набычился врач, — первый раз вижу наркоманку в таком возрасте, обычно они пьют все, что горит. Передоз у нее, чего уставился? — Он оттеснил Андрея к двери, повернулся к матери: — Подписать можешь? Тогда ты. — Он пихнул бумаги Андрею, тот подмахнул, не глядя.
— Какой передоз? — Происходящее напоминало дурной сон, речь шла о ком-то постороннем, разумеется, не о родной же матери, в самом деле.
— Почем я знаю, какой дрянью она закинулась. — Врач убрал документы в облезлую папку, прихватил раскладку и пошел в коридор. — Очухается, спроси сам. А с виду приличные люди…
Он перебрался через баулы в коридоре и захлопнул за собой дверь. В кухне шумела вода и звенела посуда: Светка наводила там порядок. Она подмела пол, высыпала осколки в ведро и теперь зачем-то мыла чайник. Андрей вынес тазик, вернулся в комнату, сел рядом с матерью. Та смотрела в потолок, зубы у нее стучали. Мать взяла его за руку, проговорила еле слышно:
