— Живучие какие, — бормотала она в такт ударам, — прям космические твари. У них вот такие крылья, — мать вытянула руки в стороны, — бронированные, и глаза видят вокруг себя. Вот так.
Она поднесла кулаки к глазам, принялась крутить ими, заметалась по кухне, налетела на стол, и он отъехал к окну. Светка перескочила за диван и зажимала ладонью рот, следила за свекровью, прижимала к груди планшет, и тут Андрей сообразил, что Светка все записывает на камеру. Кинулся было к ней, но мать бросилась ему наперерез:
— Стенка падает! — Она выставила руки перед собой и уперлась ладонями в холодильник. — Скорее, держите ее! Сейчас дом упадет!
Толкала холодильник, точно вознамерилась впечатать его в обои, покраснела еще больше, пот лил с нее градом. Андрей схватил мать за плечи, та вывернулась непостижимым образом, отскочила к полкам и принялась открывать дверцы.
— Тараканы, ловите их, убивайте! — Она принялась выкидывать посуду, две чашки разбились, и мать принялась остервенело топтать осколки. Швырнула на пол тарелки, те оказались крепче и лишь откатились к двери, Светка отбежала к подоконнику и продолжала все снимать, дрянь такая.
Андрей пытался утихомирить мать, та сопротивлялась с неженской силой, точно в нее бес вселился. Поневоле вспомнился старый фильм про изгоняющего дьявола и прочую подобную муть, но сейчас было не до шуток. Женщина помешалась на ровном месте, точно в один миг лишилась рассудка и пошла вразнос. Оттолкнула сына с дороги, кинулась к Светке, но та была начеку и отбежала к плите. Мать распахнула окно, принялась махать полотенцем:
— Они летят, они улетают! — Она крутила тряпкой над головой. — Видите их?
— Да! — выкрикнула Светка. — Вижу, их миллионы! У них чудесные зеленые спинки и полосатые лапки…
— Фиолетовые! — радостно откликнулась мать. — Они летят на водопой в свою страну!
Чувство было такое, что с ума сошел он один, а эти двое насмехались над ним. Светка весело улыбалась свекрови, не забывая направлять на нее камеру, мать принялась оглядывать свою одежду, себя, поднесла руки к глазам, пошевелила пальцами. И начала отряхиваться тем же полотенцем, коим только что убивала тараканов, терла себя, точно мочалкой в бане. Набросила тряпку себе на голову, растянула концы и закружилась по кухне, хрустя осколками:
— Я расползаюсь по швам, я раскрываюсь, как красивый желтый-желтый апельсин! — На вираже с носа у нее слетели очки, мать не заметила этого и растоптала их в хлам. — Какая радость! Я никогда не переживала подобного экстаза, наконец я вышла из своей желтой-желтой корки! Я свободна, я свободна!
