– Я всегда завидовал его хватке и этому качеству… когда мы только начинали, он полностью отдавался делу.
– Именно поэтому мать умерла в одиночестве… – отрешённо проговорил Натан.
– Он знал цену сопутствующим потерям, мой мальчик, – деловым тоном отозвался Густаво, –он шёл вперёд. Я смотрю на тебя – и вижу его.
– Не нужно, – Амеди так стиснул зубы, что желваки заходили на скулах, – я хотел бы отдохнуть.
– Конечно, – от души согласился Густаво, – набирайся сил.
Он тихо прикрыл за собой дверь. Натан так и остался стоять, отвернувшись к окну. Уже светало. Выходит, он проспал почти всю ночь. Чёрт! Как Карина провела эту ночь? Мужчина тяжело выдохнул, ероша здоровой рукой светлые волосы. Если ей сообщили об аварии только под утро, то она за всё это время могла вообразить себе что угодно. Например, что он просто не соизволил вернуться домой, что не пожелал объясниться с нею.
– Проклятье! – выкрикнул Натан, чем немедленно привлёк внимание медсестры, которая осторожно заглянула в палату.
Он коротко извинился, убеждая женщину, что в полном порядке и выпроводил её в коридор. Затем Амеди огляделся. Телефон лежал на тумбочке у кровати. Он подошёл к ней, схватил мобильник и набрал номер Диверо. Помощник ответил немедленно. Плохо скрывая волнение, он поинтересовался здоровьем хозяина. Натан заставил себя убедить его, что не умирает и стал расспрашивать о ситуации в доме.
– Где Карин?
– Сейчас в библиотеке, – ответил Диверо.
– А до этого, где она была? – хрипло поинтересовался Натан.
– Там же… – вздохнул помощник, – они обе там с того момента, как я её привёз вчера.
– Обе?
– Бора тоже не выходит. Есть отказываются. Обе… – Диверо прокашлялся, прикрывая динамик.
– Что они там делают? – теряя терпение, продолжил допрос Амеди.
– Госпожа Васнецова принялась петь, а Бора выла. Видимо, из солидарности. Хорас пытался предложить успокоительного чая, но они его не впустили.
– И что дальше?! – спросил Натан.
– Хорасу пришлось выпить его самому, – пояснил помощник.
– Да почему, чёрт возьми? – Натан нервно подошёл к стеклянной стене и резко отодвинул белую штору.
– Чай остывал. Дверь заперта… – проговорил Диверо.
– Погоди, – перебил его Амеди, – ты хочешь сказать, что Карин действительно пела?
– Да.
– И? – опешил Амеди.
– Бездарно… но от души, – быстро уточнил помощник, – жаль, не знаю русского…
Натан только спустя минуту понял, что улыбался. Зачем она это делала? В трубке терпеливо молчали, затем Диверо рискнул поинтересоваться:
