Денис покосился на обещавший незабываемое кнут на стене и ржавые, наверное от крови, клещи.
— Мои родители — эмигранты из Киева… — с ходу, с чистого листа начал он выкладывать офицерам свою легенду, хотя придумывать почти ничего не пришлось. — Отец был врач, мать — преподаватель вуза…
— Пардон, а что такое «вуза», разъясните! — встрепенулся Сипайлов. — Явно большевистское словечко!
Денис осекся и понял, что за своими словесами надо следить строже, допрос не окончен. Контрразведка.
— Ну, вуз, это…это такое крутое учебное заведение, типа,…э…института благородных девиц! — вовремя вспомнилось из прочитанных в детстве книжек, советское правильное кино про ужасы царизма опять выручило.
Дальше пошло о жизни в Америке, здесь проще — как никак пол года стажировался в Нью-Йоркском университете, — хотя тоже надо быть осторожным. А то сорвалось с языка про интернет, про компьютеры и пришлось на ходу выдумывать, что слова эти в самом начале XX века могли обозначать. Челночные рейсы коридорами времени пролегли слишком близко от закрытых для полетов зон. Дотошный Извицкий все время пытался выведать у Лагоды фамилию действующего американского президента — примитив, дешевка, будто в московской чека американских президентов не знали — а почти сработало, потому, как с Джорджа Вашингтона и до Рузвельта Франлина Делано у Дениса на 150 лет американской истории досадный пробел, в эрудиции дыра черная. Ну, разве что Авраама Линкольна еще вспомнить, он как раз оттуда, из хижины дяди Тома. Выкручиваться пришлось левой резьбой, анекдот помог очень смешной про негров, вспомнился весьма кстати…
Расспросы, допросы, подходили к концу, на самом кончике пера уже трепетала, готовая кляксой сорваться истина, восторжествовать готовилась ясность — разновидностью полного тумана, именно тогда Сипайлов и попросил Извицкого выйти, оставив с гостем в кабинете наедине.
— Итак, моя американский друг, а теперь к делу! Что вы хотели секретное такое передать нашему барону? Мне казаки сообщили, при вас устное донесение, — полковник испытывающее уставился на гостя. — Надо понимать от атамана Семенова? Его превосходительство барон Унгерн сейчас в отъезде и я уполномочен от его имени.
— Нет! — поставил на зеро свою, опять начавшую резко падать в цене, жизнь Денис. — Не от атамана Семенова, а от американского народа послание!
— Так, так, так, — озабоченно пробормотал полковник и, выложив перед собой толстую, полную скорби по давно сбежавшим пассивам с активами, бухгалтерскую книгу-гроссбух, с видом старательно школяра приготовился записывать. — Диктуйте!
