Она яростно вспыхнула.
— Я оставлю вас, чтобы вы могли показать Такису свою работу. Кофе? — предложила она своему боссу.
— Спасибо, — ответил тот, отпуская ее. Взгляд его был по-прежнему суров.
Такис был немногословен, когда принимал работу Ставроса. Разбитая плитка была вся вывезена на прошлой неделе. С того момента Ставрос укладывал новый кафель гораздо тщательнее, поскольку он уже считал этот дом своим. Он даже отправил эсэмэску Себастьену, чтобы тот нашел агента для оценки дома.
Такис вошел в дом, а Ставрос снова принялся за работу, раздражаясь из-за необходимости проявлять терпение. Он спускался вниз с новой партией плитки, когда услышал приглушенные голоса за окном над его головой.
— Я уверен, что он не профессиональный плиточник! Так кто же он?
— Йоннес не прислал бы кого-то, кому он не доверяет.
Раздался хлопок, вероятно, Калли складывала белье.
— Если ты беспокоишься из-за этого, скажи мне, и я распоряжусь, чтобы плитку положили заново.
— Я беспокоюсь из-за того, что ты целовалась с ним.
Ставрос аккуратно опустил плитку на землю и гневно уставился на окно.
— Ты спишь с ним? Да, ты спишь с ним. Я вижу это по твоему лицу.
— Я не сплю с ним! И если бы я спала с ним, это не твое дело! Разве я спрашиваю тебя, почему твои рубашки пахнут духами?
— Он бабник…
— Я знаю, что он собой представляет. Я знаю, что он здесь просто в отпуске, но это не все.
— Конечно, не все. Но что бы это ни было, ты не знаешь этого. Почему ты не можешь подождать до своей свадьбы?
— Я сказала это из-за Офелии.
— Ты сказала это мне. И я предложил тебе выйти за меня замуж.
Глаза Ставроса заволокло туманом. Ему стало трудно дышать.
— Такис…
— Еще раз я не буду просить тебя, — нетерпеливо сказал он. — Сам я больше детей не хочу. Но я хочу, чтобы ты, Калли, стремилась к большему, а не к сотруднику сервисной службы. Ты ноги протянешь от голода. Это потому, что он американец? Я говорил тебе, если ты хочешь поехать в Нью-Йорк, я возьму тебя с собой.
— Мне нужно больше, чем… Ты правда думаешь, что я это чувствую… — что-то щелкнуло, как дверца стиральной машинки, — по отношению к каждому, кто просто проходит мимо?
— Нет, — его голос был ровным и спокойным. — Учись на своих ошибках. Этот мужчина принадлежит к твоей прошлой жизни.
Их голоса затихли, и Ставрос поднял плитку. Его бы позабавил неприкрытый снобизм в голосе Такиса, если бы он не говорил те же вещи, что и его дед.
«Докажи мне, что ты способен сделать что-то сам в будущем. Найди женщину, которая будет достойна, чтобы носить наше имя».
