Рыжеволосая бросила на него взгляд, отнюдь не благодарный.
— Я не намерена отправляться домой. Разве что вы меня вышвырнете.
— Не намерены? — поинтересовался Каналес. — А чем бы вы соизволили заняться?
— Сделать ставку, ниггер!
Шум толпы сменился гробовой тишиной. Даже шепотка не было слышно. Лицо Харгера постепенно приобретало цвет слоновой кости.
Лицо Каналеса, напротив, осталось невозмутимым. Он поднял руку, изысканно и с достоинством извлек внушительное портмоне из кармана жилетки и кинул его на стол перед высоким крупье.
— Десять штук, — изрек он голосом, напоминавшим тихий шелест. — Таков мой обычный лимит.
Высокий крупье взял портмоне, раскрыл его и достал две пухлые хрустящие пачки; пролистнул их, потом закрыл портмоне и пододвинул его по краю стола к Каналесу.
Каналес к бумажнику не притронулся. Все вокруг, кроме крупье, замерли.
— Ставлю все на красное, — сказала девушка.
Крупье перегнулся через стол и аккуратно собрал ее деньги и фишки. Следуя желанию девушки, он передвинул их на красное поле, а потом его рука легла на колесо рулетки.
— Если никто не возражает, — произнес Каналес, ни на кого не глядя, — мы сыграем вдвоем.
Все кивнули в знак согласия. Никто не проронил ни звука. Крупье запустил колесо и неуловимым движением левой руки послал шарик по желобку. Потом он отвел свои руки от колеса, демонстративно положив их на край стола.
Глаза рыжеволосой девушки горели, губы слегка приоткрылись.
Шарик, скатившись по желобку, задел один из металлических скатов колеса и понесся вдоль лунок с номерами. Его движение пресеклось внезапно, с сухим щелчком. Шарик угодил в красную лунку под номером 27, по соседству с двойным зеро. Колесо остановилось.
Крупье взял лопаточку и медленно пододвинул две пачки банкнот к ставке рыжеволосой, а потом сместил всю груду денег и фишек с игрового поля. Каналес спрятал портмоне обратно в нагрудный карман, повернулся и, неторопливо двинувшись к двери, удалился.
Я оттолкнулся от загородки пальцами так, что они хрустнули. Вся толпа ринулась к бару.
