— Ихм? — повторил Блейк.
— Что означает «да».
— Вот оно что…
Мы посидели молча. Блейк грыз нижнюю губу. Наконец он сказал:
— А каковы здешние планеты? По радио вы что-то говорили о популяционных центрах, которые вновь превращаются в городские метрополии.
— Я буду счастлив показать вам столько наших метрополий, сколько вы захотите осмотреть, — сказал Касселлахат. — Вы — наши гости, и несколько миллионов кредитов положены на счет каждого из вас. Они к вашим услугам.
— О боже! — вырвалось у Блейка.
— Однако должен дать вам один совет, — продолжал Касселлахат. — Мы не можем допустить, чтобы наши граждане почувствовали себя обманутыми, поэтому вам нельзя будет ходить по городу или смешиваться с толпой. Они смогут увидеть вас только в хронике или в закрытой машине, а услышать — лишь по радио. Если у вас есть какие-то матримониальные планы, можете раз и навсегда распрощаться с ними.
— Не понимаю, — сказал удивленный Блейк.
Я тоже ничего не понимал.
— Речь идет о том, — решившись, закончил Касселлахат, — чтобы никто не почувствовал вашего неприятного запаха. Это могло бы ухудшить и ваше материальное положение… А сейчас, — он встал, — я на время покину вас. Надеюсь, вы не обидитесь, если впредь я буду в вашем присутствии надевать маску. Всего наилучшего, господа, и…
Он замолчал, глядя на что-то позади нас.
— Ага, ваш друг тоже здесь, — произнес он.
Я резко повернулся. Блейк вытаращил глаза.
— Эй, друзья! — весело сказал от дверей Ренфри. — Какими же болванами мы были! — добавил он с гримасой.
Не зная, что ответить, я подбежал к нему, схватил за руку, и мы обнялись. Блейк последовал моему примеру.
Когда мы наконец выпустили Ренфри из своих объятий и оглянулись, Касселлахата уже не было. Он исчез как раз вовремя, потому что я уже хотел дать ему в морду за его последнее замечание.
— Итак, внимание! — сказал Ренфри. — Мы начинаем.
Он посмотрел на нас с Блейком, оскалил зубы, радостно потер руки и добавил:
— Целую неделю я оглядывал тут все и обдумывал вопросы для этой старой квочки, а здесь…
Он подошел к Касселлахату.
— Что обусловливает постоянство скорости света? — начал он.
Касселлахат даже не моргнул.
— Скорость равна корню кубическому из gd, — ответил он, — где d означает глубину континуума пространства-времени, g — всеобщую толерантность или гравитацию, как сказали бы вы, всей материи этого континуума.
— Каким образом возникли эти планеты?
— Каждое солнце, чтобы удержаться в своем пространстве, выбрасывает материю, как корабль в море бросает якорь. Это весьма поверхностное описание. Я мог бы дать вам математическое выражение, но его пришлось бы записывать. В конце концов, я не ученый. Просто эти факты известны мне с детства.
