Два дня продолжалось неспешное плавание, ветер далеко не всегда благоприятствовал. Приходилось заходить в бухты, снимать парус и ждать, пока поправятся обережники.
Наконец Будим и Уж смогли сесть за гребную скамью, Мал должен был поправиться вот-вот, если морская погода не подкинет своей подлости. «Лебедушка» почти привычным ходом начала свой путь к далекому Северу. Учитывая ее ходкость, были все шансы успеть до начала зимних штормов, но это, как обычно, в теории.
Ветер будто в насмешку постоянно менял направление, иногда даже дул в борт, сбивая курс. Работать приходилось на веслах в полную силу. И спустя около полутора суток напряженной работы на горизонте показалось устье Дуная. Заходить в один из бесчисленных его рукавов, чтобы отдохнуть, или продолжать рваться к Днепру, решать Воиславу.
Уже в полдень, пока обережники отдыхали, а солнце вышло из-за хмурых туч, накалив палубу весьма прилично, впередсмотрящий челядин Путяты соскользнул с носа и подбежал к Воиславу за кормилом. Что-то нашептал ему в ухо.
Данила, пока не испытывая тревоги, а лишь любопытство, привстал, всматриваясь в дымку на горизонте. Ничего не заметил.
– Вижу два корабля, – заметил более зоркий Будим, – впереди нас идут.
– Что за корабли?
– Как будут приближаться, увидим.
Что ж, у Молодцова стало возникать устойчивое чувство дежавю, как перед началом похода, вот только уверенности в своих силах он не испытывал. Через некоторое время, судя по тому, как быстро приближались точки на горизонте, опытные мореходы определили, что суда легкие и скоростные, скорее всего военные. Воислав дал команду сесть на весла и повернул «Лебедушку» от берега в открытое море.
Данила, ворочая с Будимом весло, оставался спокойным, ну мало ли шастают по морю всякие ладьи, с чего они будут на «Лебедушку» бросаться? Тем более наверняка это патрули, выставленные Самуилом для охраны побережья. У Констанции там случай другой был, патрульные корабли силком хотели загнать корабль в свой порт, чтобы получить таможенный сбор, грабить купцов никто все равно не собирался. А здесь идет ладья от Булгарии, ну ясно, что все пошлины с нее уплачены, осадка глубокая, зачем ее трогать?
Молодцов рассуждал совершенно правильно с точки зрения человека двадцать первого века, выросшего в адекватном государстве и полагавшего Булгарию чем-то подобным.
Вот только держава Самуила оставалась таким же средневековым государством, как и Киевская Русь, кстати, если в ладьях в самом деле гребли люди Самуила, то они все равно получали барыш напрямую от своей работы. И самое главное, что у «Лебедушки» была солидная осадка. С близкого расстояния опытный глаз это легко определит. На исходе сезона плывет одинокая ладья, значит, отбилась от каравана или купец слишком самоуверен и туп, из богатых земель, значит, трюмы полны шелка, парчи и пряностей, а это несколько лет безбедной жизни. Ладью можно обыскать, все ценное забрать себе, а экипаж убить, чтоб не болтали. В тайге медведь прокурор, а в море акула.
